и спросит: «Кто я?» и «Для чего здесь?» Вопросы эти, как компас или Полярная звезда на небе, помогают определить жизненную дорогу. И вовремя исправить свой путь. И какое счастье, встретить случайно (впрочем, случайно ли? Хоть кто-то может ответить: в этом мире хотя бы что-то бывает по-настоящему случайным?) в нашем маленьком городке личность – конечно же, имею в виду вас, глубокоуважаемый Анатолий Иванович, – с такой же грустью смотрящую на этот истерически веселящийся, опьяневший от незаслуженных удовольствий мир ложных и лживых богов.
Для меня будет большой честью и в дальнейшем принимать вас в своем скромном жилище. Надеюсь, Бог истинный подарит нам еще много минут взаимного общения. И сейчас, когда пишу это письмо, я сижу все в тех же креслах, а напротив то, где сидели вы. На столе те же конфекты и горячий чай. И кажется мне, что через минуту вернетесь, и мы продолжим разговор. Простите меня, если я и тогда, и теперь покажусь вам натурой несколько эксцентрическою. Но характер мой таков. Ничего не могу делать наполовину и благоразумно. А если сердце шепнуло мне, что вы хороший человек, то нет уже удержу. Готова обнять вас, поцеловать и прошептать: «Наконец-то встретила родную душу».
Для случайного читателя это письмо ни о чем. Но вы не из их числа. Я видела ваши умные глаза и печальную улыбку. Такому веришь. У вас мудрая душа. У нее возвышенный ясный ум и теплое сострадательное сердце.
С удовольствием вспоминаю нашу беседу. Как будто когда-то, не в этой, конечно, жизни, а много столетий назад мы уже встречались. И, может быть, вспомним, что было тогда.
Вы расспрашивали об истории нашего рода в Лангедоке. О роде графа Тулузского Раймунда Седьмого, к коему и я имею честь принадлежать. Мне очень лестно внимание такого замечательного лингвиста-историка, каким являетесь вы, досточтимый Анатолий Иванович. Что-то я рассказала вам сразу. Что-то буду пересказывать в этих письмах, по мере того как стану вспоминать. Может быть, для этого и живу еще. Ваши вопросы, скорее к самому себе: «Кто я?» и «Для чего здесь?» – так и звучат в моих ушах.
Это мое первое письмо к Вам, скорее «проверка связи». С нетерпением буду ожидать вашего ответа как сигнала к дальнейшему разговору.
До свидания. Желаю Вам всего доброго.
Ниже стояла дата написания.
– Так это совсем недавно. Всего лишь два года назад, – с удивлением подумал Саша. – Ну что же… Русский язык этой французской бабушки вполне читабельный. Хотя несколько устаревший, но внятный. Во всяком случае понятно, что хочет высказать. Но… Что же она написала? Как будто ни о чем. Ну, то, что дядя Толя ей понравился, – не удивительно. Все, кто его знал, замечали, что без каких-либо усилий он словно ароматным светлым облаком обволакивал собеседника своей старомодной деликатностью и учтивостью. И уже через несколько минут общения тот раскрывал себя гораздо шире, чем предполагал. Потому что теперь был уверен в его порядочности.
– А еще? – спросил себя Александр. –
