они так и не увиделись. Предательство породило серию арестов в Париже. Гестапо работало быстро и эффективно. Мой муж был арестован и отправлен в концентрационный лагерь, куда-то в Польшу. Там и затерялись следы его жизни. Я осталась фактически одна, с младенцем на руках. Родственники мои почти все поддерживали коллаборационистский режим маршала Петена. На меня они смотрели как на носителя опасной инфекции. «Маки» для них преступники. А правительство Де Голля – еще одна коварная выдумка зловредной Англии, нашего извечного соперника и недруга. Я была в отчаянии. Без работы, без денег, с младенцем на руках, живущая у родных, только из милости…
Но чудеса все же случаются в мире. И одно из них произошло со мной. Меня разыскала мать Николая, моего мужа, Екатерина Сергеевна. Она, теперь вдова, потерявшая не только мужа – он умер еще до войны, – но и своего старшего сына – он был летчиком в армии Де Голля, – увезла меня к себе в Марсель. Там у нее был небольшой магазин дамской одежды. Она – хозяйка и директор. А я – продавец и консультант. Мы подружились. И много раз в мыслях я благодарила Господа за такую хозяйку и бабушку моего сына. Ее воля, отвага и юмор – тема отдельного разговора. Время шло… Еще до окончания войны мы бросились искать нашего Колю – моего мужа и ее младшего сына. Но поиски были тщетны. И лишь бумага «пропал без вести» поставила печальную точку в наших поисках. Вернее – многоточие.
Уже после войны окончила медицинский факультет университета. Стала врачом-терапевтом. Вернулась в Каркасон вместе с Екатериной Сергеевной, в дом моего отца. По завещанию он оставил его мне. Наверное так перед смертью пытался просить у меня прощения за несправедливость и обиды. Я простила. А что оставалось делать? В то время у многих словно пелена спала с глаз. Прозрел и мой отец. К сожалению, слишком поздно. Он так и не увидел вновь теперь подросшего внука.
Мы жили тихо и счастливо. Новым браком обзаводиться я не захотела. Не то чтобы была недотрогой, но так и не увидела мужчины, равного моему Николаю. А размениваться по мелочи не привыкла. Увы – всему приходит конец. А хорошему почему-то особенно быстро и неожиданно. Екатерина Сергеевна, уже в преклонных летах, заболела и скоро умерла. Даже в последний свой день шутила: «Я не буду тебя долго мучить…»
Похоронили ее здесь. На местном кладбище. Самой мне уже трудно туда ходить. Прошу соседей следить за ее надгробием. И подтверждать кладбищенским работникам о моем желании быть похороненной рядом. Недолго уже осталось.
А сын тем временем вырос. Чертами лица удивительно походил на своего отца. Не такой мечтательный, но практичный, он выбрал издательский бизнес. «Делание денег» стало его главным занятием. При этом неважно что издавать. Лишь бы покупали. Я пыталась вразумить. Бесполезно. Такая беспринципность не проходит бесследно. Вот и у него обнаружился порок… Не физический – тут он был великолепен, а душевный. Влюбчивость и наивность – они редко приводят к успеху в
