спрыгнул на берег. Все так же, все по-прежнему, как и пятнадцать лет назад, когда накануне его заброски за рубеж генерал Кубин привез сюда Олейникова порыбачить, а на самом деле поговорить вдали от прослушиваемых коридоров Лубянки. Перед глазами Олейникова поплыли воспоминания…
– Хорошо здесь: тишина, благодать… – нараспев говорит Кубин, помогая Олейникову привязать лодку к поваленному кедру. – Я сюда часто сома пошукать под корягой езжу. Сом-то, он в начале апреля просыпается, и до нереста в мае у него жор идет. Местные этот островок стороной обходят, побаиваются. Говорят, что, как молния ударила, здесь черти водяные поселились. А я вот не боюсь чертей…. Людей надо побаиваться, а не чертей. Черти, как и рыба, тишину любят, а люди – галдят, шумят…
И в этот момент, словно в подтверждение генеральских опасений, на противоположном берегу, хрипло прокашлявшись, пронзает утреннюю идиллию пионерский горн, и сквозь туман из репродуктора льется на всю округу бодрая песня:
По улице шагает веселое звено,
Никто кругом не знает, куда идет оно.
Друзья шагают в ногу, никто не отстает,
И песни всю дорогу тот, кто с нами, тот поет…
– Ну вот, – вздыхает Кубин, – пионеры проснулись. Теперь вся рыба разбежится.
Прихватив из лодки удилища, Кубин с Олейниковым идут к огромному, вкрученному узлами в землю корневищу кедра.
– Лезь туда! – показывает рукой генерал вглубь лабиринта корней. – Там у меня тайничок маленький устроен.
Олейников ныряет под корневище.
– Обычно до лета пионеров не бывает, – ворчит ему вслед Кубин.
– Так сегодня день рождения Ленина. Может, слет у них, а может, их там и нет, а завхоз просто громкоговорители проверяет – готовится к сезону, – отзывается из темноты Олейников и вылезает наружу, держа в руках небольшую железную коробку. – Это?
– Оно! – кивает Кубин.
Генерал открывает коробку и, покопавшись среди разных блесен и крючков, выбирает самый большой.
– Вот этот на сома в самый раз! Цепляй! – говорит он Олейникову.
Наблюдая, как Олейников прилаживает крючок к леске, Кубин закуривает папиросу, обходит Олейникова с другой стороны, присаживается на корягу, потом встает, снова садится и, наконец решившись, говорит:
– Я вчера шифровку получил… из нашей резидентуры в США. Хотел тебе сказать вот что…
– Что, товарищ генерал? – поворачивается к нему Олейников.
– Понимаешь, какое дело, Петр Алексеевич… – мнется Кубин. – Дело в том, что твой отец… жив.
Олейников замирает в недоумении.
– Он же погиб в восемнадцатом… – тихо произносит он. – Разбился на аэроплане…
– Не разбился он тогда, Петруша, – обнимает его за плечи Кубин. – Эмигрировал. Вместе с Сикорским. Сейчас живет и работает в Калифорнии, ведущий авиаинженер…
