а вторая – Беслану.
Там фотографии, и как-то так получилось, что предметом экспонирования в основном служат дети. Что сказать? Весело и счастливо живут дети в палаточных городках беженцев.
Там расчудесный детский сад, снаружи как бы барак, обшитый сайдингом, а внутри добрые воспитатели, везде игрушки, дети кушают, застенчиво улыбаются, учатся читать веселые книжки с картинками, поют хором. Не хуже дела и у детей Беслана. У них там танцы, компьютеры, викторины, они делают разные поделки и гордятся полученными за них грамотами.
Когда я рассматривал прекрасную фотографию детей Беслана, танцующих в физкультурном зале, маленьких несколько истощенных девочек в черных балетных костюмах с черными лицами, я, честно сказать, был уже в состоянии, близком к шоку. Как-то слишком отложилось в памяти, что такое физкультурный зал с детьми в Беслане. По счастью, в этот момент вернулась Татьяна Борисовна (как выяснилось, автор этих фотографий) и направила меня на правильный путь.
Экспозиция на самом деле начинается с Крымской войны, с 1854 года, когда великая княгиня Елена Павловна организовала Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия для раненых воинов. На Елену Павловну мы напираем в связи с некоторым российским приоритетом перед швейцарцем Анри Дюнаном, основателем общества Красного Креста, который придумал это только в 1859 году, столкнувшись с девятью тысячами брошенных раненых в битве при Сольферино. Как бы получается паритет – Международный комитет Красного Креста, следуя логике нашей экспозиции, образуется из слияния дюнановской организации с российской. Потом следуют рассказы о Первой мировой, гражданской, отечественной, отдельные стенды посвящены деятельности советского Красного Креста в Лаосе, Вьетнаме, наконец, землетрясение в Спитаке, и дальше уже наше время. Все это Татьяна Борисовна обрисовала емко, но кратко, у нее была масса благотворительных дел. Впрочем, она не забыла акцентировать разные экономические неприятности, которые вынуждена переживать ее организация – все имущество Красного Креста в 1939 году отобрали и отдали Минздраву, Минздрав незаконно использует символ Красного Креста, министерство по чрезвычайным ситуациям тоже выделилось из Красного Креста, теперь российский Красный Крест живет почти исключительно на зарубежные гранты, русские бизнесмены ничего не дают.
Не знаю, может быть, все дело в том, что я зашел не с того конца, но историческая экспозиция на меня тоже произвела странное впечатление. Она была очень похожа на то, что я видел в части современной – такие же стенды, фотографии, медали, значки, но какие-то менее яркие. Фотографии черно-белые, значки не блестят, сестры милосердия, раненые и голодающие тоже улыбаются, но как-то неуверенно, а иные и вымученно, никто не танцует, мало детей, ни тебе тарелок, ни чайников.
Только товарищ Сталин на грамотах донору и наградных листах медсестрам – героям Советского Союза улыбается как надо, а остальные не тянут.
В целом
