ухмылка уже лет десять не работает, да? – съехидничала Лера.
– А я не отвечу тебе на это. Я буду выше этого. Мне вообще ближе тот пацан, чем ты и эта баба. Он хоть и воришка, но с чутким сердцем. Он в банкноте не видит человека, потому и ворует. Если б он увидел, как человека огорчил, то и не воровал бы. Вот что у нее за нужда поругаться с первым встречным?
– Да красивая у тебя улыбка, не заводись.
– Она ж везде скандал ищет: из-за места в автобусе, из-за очереди, из-за шумных подростков. Понимаешь? Происходит неприятность, а она эту неприятность пытается преумножить, чтобы всем досталось. Черная щедрость. У нас как будто прошивка такая: недолюбливать тех, кого вместе с тобой заперли в магазине, в автобусе, перед кабинетом, в стране одной. А в чем они виноваты? Человек, может, сам из последних сил держится. «Извините» вот тоже пропускаем мимо ушей.
– Какой-то ты взволнованный, Перс.
– Меня, Лерка, волнует, что, как ни старайся, а вокруг одни дэвы. Все спешат расплеваться, а добро придерживают, как будто копят на что-то. А там, где его ценят, туда нищих духом пускают. Сразу надо уметь прощать, нечего ждать.
– Прости Гошу, Перс.
– Да пофиг на Гошу. – Эдуард оглядел пустынную замкадную парковку буднего дня. – Не стараемся мы над отношениями с людьми. Браки заключаем кое-как. Работу находим кое-какую. Людей ценим постольку-поскольку. И детей своих учим делать кое-как. Хотя нет, учим как раз строго, вплоть до пытки. Тому, что им на хрен не надо. Зубрить, не прыгать по лужам и носить правильную форму. Вот это они должны делать как следует. Воспитывают свиней, а затем удивляются, что они хрюкают в ответ.
– У тебя дочери, вот и не повторяй ошибок.
– У меня жена учитель, мне достаточно совсем уж глупые вещи не говорить.
Ожидание прервал звук сообщения: Ханчария собирался уезжать. Они сели в машину, и Эдуард направил ее к повороту на Москву. Однако подозреваемый выруливал дальше в область.
– Он в Беломорск, что ли, собрался? – чертыхнулся Эдуард. – Что, Лер, мечтала отдохнуть на пляжах Северного Ледовитого океана?
Но Ханчария остановился, не доехав до Беломорска около тысячи трехсот километров, возле шашлычной «Мерцхали» в Пушкинском районе Подмосковья. Расположение ресторана было неудобным: напротив входа – лесной массив, справа и сзади – пустырь. На их фоне машина будет подозрительной. Через дорогу слева – заправка, где можно сесть в закусочной. Эдуард повернул к ней. Отсюда было видно хотя бы парковку.
Вторая группа проехала чуть дальше по шоссе и остановилась якобы для небольшого ремонта. Долго они там маячить не могли, но на какое-то время ситуация оставалась под контролем.
– Подождем, – решил Эдуард. – Может, он заехал кофе взять.
Ханчария появился на крыльце спустя десять минут, жующий шашлык. Он поговорил с кем-то по телефону и вернулся внутрь.
– У Потаповича, кстати, дача недалеко, – поведал Эдуард.
– Может, тут встреча?
– Может, и встреча. Потом по биллингам проверим,
