ко многим достоинствам управляющего вполне можно было прибавить и ранний подъем.
– Время не ждёт! – задорно сказал Александр, бодро вскочил с кровати, а потом направился принимать душ. После душа заказал в номер завтрак и отдал должное великолепию блюд, приготовленных шеф-поваром отеля.
Еда закончилась внезапно. Керенский хмыкнул, посмотрел в пустую тарелку, а затем бросил взгляд на старинные часы, мерно тикающие в углу. Если сверить их с собственными часами, одной из самых дорогих и престижных швейцарских марок, то можно было заметить, что они опаздывают ровно на одну минуту. Он невольно улыбнулся этой детали, и сам себе сказал: – Пора!
Керенский забрал вещи, накинул плащ, подошел к дверям, которые любезно открыл перед ним молодой швейцар, и вышел из отеля. Старинное бело-золотое здание с двумя белыми львами у выхода осталось за спиной. Прямо перед молодым человеком мрачным величием возвышался Исаакиевский собор, покрытый тонким слоем мелкого снега.
Несмотря на раннюю весну, от воздуха все еще стыли легкие, а в небе кружились редкие снежинки. Машина из каршеринга ожидала на стоянке отеля. Александру осталось пройти до неё какую-то сотню метров, когда, неожиданно для себя, он услышал рокот мощного мотора. Со стороны Адмиралтейского проспекта вырвался безумец, управляющий старым «крузаком», и понёсся по улице прямо на него.
Всё решили мгновения. Керенский почти успел отскочить с пути бешеного автомобиля, но безумный гонщик краем бампера всё же зацепил молодого управляющего. Сильный толчок в бедро приподнял его в воздух, бросил с размаху на мостовую. Мощный удар вышиб весь дух из обмякшего тела и протащил несколько метров по дорожному полотну, оставляя по пути широкую кровавую полосу.
Тем не менее, шанс выжить у Александра все ещё был. К несчастью, он ударился не только телом, но и головой. Столкновение выбило его из сознания, а душу – из тела. Лишь призрачная морозная дымка на мгновение закрыла пострадавшего пешехода своим туманным мистическим покрывалом.
Очнулся он рывком. Александр с трудом вернул мутное, ускользающее сознание, упрямо открыл глаза, осмотрелся вокруг и попытался встать, но острая боль копейными наконечниками пронзила всё тело. Голова закружилась, перед глазами всё померкло, кроме последней, выхваченной из окружающего пространства картины, и он снова упал в обморок. Последняя мысль, которую успел ухватить его поврежденный мозг, была удивлением:
«Что за странно одетые люди ко мне бежали? Кажется, они были с оружием, но почему…» – Дальше в его сознании наступила непроглядная темнота.
***
Александр Фёдорович Керенский, социалист, пламенный революционер, эсер и новоиспечённый министр юстиции Временного правительства, окончил очередную зажигательную речь и теперь возвращался на автомобиле в Мариинский дворец. Туда, где «временно» работало Временное Правительство.
Весь наполненный революционным
