я села на кровать напротив нее и спросила:
– Ты принадлежишь Альбиону или Франкии?
Мало ли… вдруг Витторино настолько могущественен, что еще и служанку свою посадил за мной следить?
Но девушка, округлив глаза от удивления, что я заговорила с ней, быстро ответила:
– Я принадлежу Альбиону, госпожа.
– Как тебя зовут?
– Мариса, госпожа.
– Мариса, меня долго не было на Альбионе. Расскажи, моя мать жива?
– Да, госпожа.
– А почему она не здесь?
Мариса немного помялась, потом ответила:
– Ваш отец отослал ее жить в замок Ишвау около двух лет назад.
– Почему?
– Ваша матушка… она… стала забывать, кто она, и делать разные странные вещи. Там за ней присматривают.
Деменция? Я задумалась. В моей семье такого раньше не было, но вполне возможно, что мать все-таки переживала из-за смерти Изольды и моего исчезновения. Ведь не бессердечное же она существо… Она все-таки дала нам жизнь, пусть и не принимала никакого участия в нашем воспитании. Мы с Изольдой видели ее строго один раз в день. Все остальное время она посвящала отцу. Что, впрочем, не мешало ему иметь нескольких официальных фавориток. Вот и отослал он ее при первом удобном случае, как ненужную вещь на склад. Время, когда мне безумно нужна была любовь матери, прошло, а еще я последние три года проходила лечение у психотерапевта, потому что раны детства все равно не заживали и постоянно мешали двигаться вперед. Оказаться теперь снова в том мире, от которого я столько лет лечилась, было вдвойне тяжело. Спина еще болела от ударов, а мое сердце разрывалось от тревоги и тоски. Мне нужно вернуться к Катюхе и Мише, обнять их и никогда не отпускать. Только сейчас, на расстоянии, я остро почувствовала, как сильно люблю тот мир, как сильно скучаю по друзьям, работе, по любимому. Мне нельзя расклеиваться, нужно быть сильной. И сбежать при первом удобном случае обратно в мир счастья из мира кошмаров.
– А моя няня? – спросила я, и сердце тоскливо сжалось.
Вот кого я хотела обнять в этом мире больше всего на свете. Она наверняка помнит или хранит то заклинание, которое помогло мне сбежать. И она единственная, на кого я могу положиться.
Служанка промолчала, опустив взгляд.
– Не бойся, говори, – подбодрила я ее, хотя тревога в сердце нарастала.
– Вашу няню казнили на следующий день, как обнаружилось, что вы сбежали. Ее сожгли как ведьму, а она кричала из огня, что вы будете счастливы назло отцу и всем его проискам. Потому что вы – лучшее, что рождалось на земле Альбиона.
Я заплакала горькими слезами. Значит, вот как она решила справиться с тоской по нам с Изольдой. Это было самоубийство, а не казнь. Я не сомневалась, что она не стала отпираться, что помогла мне сбежать. Ах, няня… Я так тебя люблю! Все эти годы я говорила с тобой мысленно перед сном, надеясь, что ты можешь услышать мой голос в этом мире хотя бы во сне… а тебя уже не было в живых.
Служанка
