конечно, и для католика вовсе не убедительное. Эти иностранцы приехали в страну, где грамоту знает каждый второй хлебопашец, в университет, где учится две тысячи студентов, где естественные науки достигли таких высот, что им и во сне не приснится! И смеют говорить о невежестве? В то время как их города тонут в нечистотах?
– Напрасно ты не послушался нас с самого начала, отец Константин, – кашлянул второй католик. – Святая инквизиция давно знает, что Дьявол рано или поздно победит даже самую крепкую в вере душу. Только огонь может вернуть такую душу Богу. Только actus fidei6.
– Средства вашей святой инквизиции распугают варваров! – брезгливо прошипел отец Константин. – Поэтому ваша паства в пять раз меньше моей!
– Но зато их вера непоколебима, – с достоинством кивнул католик, – а твоя паства разбегается от тебя, будто ты пасешь стадо зайцев, а не овец. Стоило рядом появиться волку…
– Волк – это я? – усмехнулся Млад, прерывая их препирательства. – Значит, юноша должен поблагодарить тебя за то, что его не отправили в вечную жизнь путем сожжения на костре? Быстро и надежно, ничего не скажешь… Убирайтесь прочь! Ваш бог не получит мальчика!
И тут неожиданно понял: и католикам, и ортодоксам наплевать и на их бога, и на потерянную душу, и на Дьявола… Они понятия не имеют, что там, на кромке белого тумана, стоит огненный дух с мечом в руках и ждет добычи… Они пользуются заученными правилами, а движет ими желание получить власть. Как хитер их бог! Его слуги действуют, словно пчелы в улье, словно муравьи в муравейнике! Каждый тащит малую толику и не понимает, во что эти малости складываются!
– Михаил! – зычно позвал отец Константин. – Михаил! Тебя соблазняют мгновением против вечной жизни!
– Оставь свои проповеди! – Млад пошире расставил руки, прикрывая мальчика. – Я его не соблазняю, я его уже соблазнил. И вся твоя вечная жизнь не стоит и мгновенья жизни настоящей.
– Мне надо поговорить с ним наедине, – уверенно заявил жрец.
Млад покачал головой:
– Не сомневаюсь, ты найдешь много сладких слов, чтобы убедить юношу в своей правоте. Только чего они стоят, если твои построения в его душе рассыпались из-за одного короткого разговора со мной?
– Поддаться соблазну легко, трудно устоять против него, – не медля ответил отец Константин. – Я спасаю его, а ты толкаешь в бездну! Столкнуть – одно мгновение, а вытащить?
А ведь жрец верит в это… Он не знает об огненном духе с мечом. Он искренне полагает, что его бог единственный… А остальные – бесы, враги человеческого рода, а не его бога. Ему не надо выбирать, на чью сторону встать, за него все давно решено! Как же хитер их бог!
Жрецы отбыли ни с чем: исход спора решил Хийси, отпущенный Добробоем. Конечно, они жаловались ректору, но ректор был одновременно деканом врачебного отделения, другом доктора Велезара и ограничился тем, что на следующий день пожурил Млада за невежливую встречу иноземных гостей.
Вечером
Дословно – дело веры (лат.): казнь за преступление против веры, обычно подразумевается сожжение.
