себе что-нибудь и вернуться на такси обратно в Карлайл. В Олстоне учебных заведений не было, но студенческие вечеринки все равно проходили.
Но… большую часть своей карьеры Олсоп проработал патрульным в центре Карлайла, и его инстинкты пока ему не изменяли.
Что-то тут было не так.
Сперва он не совсем верно оценил ситуацию. Вид у девушки был не пристыженный, а испуганный. Ее глаза бегали в поисках чего-то. Она щурилась на пыль, лениво плававшую в воздухе, и ни на чем не задерживала взгляд дольше чем на секунду. Аккуратно расставленные в алфавитном порядке книги ее совершенно не интересовали. Она рассматривала сотрудников библиотеки и друг за другом мысленно вычеркивала.
Олсоп понял, что рецепт идеального суфле в это утро он не узнает. Девушка пришла сюда ради него. Она дохромала до его стола и застыла, обвив левой рукой свое худое тело и схватившись за правый локоть. Ее лицо было перекошено от боли, голова склонилась вбок. Она могла бы показаться даже милой, если бы не пугала так сильно.
– Вы полицейские? – спросила она.
– Ну, не все, – ответил Олсоп.
Она не улыбнулась, вообще никак не отреагировала на это шутливое замечание. Олсоп всматривался в ее лицо, пытаясь хотя бы примерно предположить, что сейчас произойдет. Что-то явно должно было произойти.
Вид у девушки был измученный. Усталые карие глаза, жуткие синяки под ними. Спутанные, безжизненные волосы, торчащие из-под шапки. Острые скулы, кожа, покрытая грязью, расчерченной дорожками слез. Жирные пятна у рта. И она была очень худой. Не модельно худой. Изможденной. Изголодавшейся.
Олсоп вышел из-за стола, выдвинул стул, и девушка с благодарностью на него плюхнулась. После этого констебль вернулся на свое место, сложил пальцы и опустил на них подбородок.
– Ну, милочка, чем могу помочь? – Как полицейский старой закалки, он не нуждался в современных гендерно-нейтральных формах обращения.
Она не ответила. Просто смотрела сквозь констебля. Его могло и вообще там не быть.
Впрочем, и это не выходило за рамки нормы. Он привык иметь дело с разного рода посетителями и знал, что многим иногда нужно время подумать.
– Ну вот что, давай-ка начнем с простого. Скажи нам, как тебя зовут?
Она моргнула и как будто вышла из транса, но, похоже, понятие имени было ей чуждо.
– У тебя ведь есть имя, верно? У всех есть, – продолжал Олсоп. Девушка так и не улыбнулась.
Но имя она назвала. И Олсоп понял, что у него серьезные проблемы. У всех них серьезные проблемы.
Глава третья
День 4
Старый чероки сказал своему внуку, который на кого-то разозлился:
– Позволь рассказать тебе одну историю. И я ненавидел тех, кто поступил со мной несправедливо. Но ненависть причиняет вред тебе самому, а не тем, кто причинил тебе боль. Это все равно что принять яд в надежде,
