подняла на неё вопросительный взгляд:
– Тебя на самом деле это интересует?
– Иначе я бы не спрашивала, – ответила она ласково, но с ноткой безразличия.
– Всё отлично, – солгала я.
– Славно.
Я уткнулась в тарелку, мама – в бокал. Повисшую между нами тишину разбавлял скрежет вилки по фарфоровой посуде. Этот звук уже успел стать своеобразным лейтмотивом наших унылых вечеров.
– Где папа? – спросила я, не поднимая взгляд. – Он придёт на ужин?
Отец уже больше полугода не присутствовал на ужинах, но я всё равно каждый раз задавала маме этот вопрос. И она каждый раз отвечала:
– Не знаю.
Обычно я заканчивала разговор на этом моменте, но сегодня решила продолжить. Сама не знаю почему. Может, я просто хотела вывести её хоть на какие-нибудь эмоции?
– Тебе не интересно, где он находится? – я демонстративно перевела взгляд на настенные часы, а затем на маму. – Его рабочий день давно закончился.
Росфилд окружает густой непроходимый лес. Каждый третий житель этого города трудится на деревообрабатывающем заводе, которым управляет мой отец. Благодаря ему мы с Сэмом никогда ни в чём не нуждались, а мама ни дня в своей жизни не работала. Раньше папа приходил домой не позже семи вечера, но в последнее время он стал задерживаться на работе допоздна. Точнее, до полуночи.
– Мне все равно, где твой папаша, – последнее слово она выплюнула, словно яд. – Если хочешь, можешь сама позвонить ему и спросить, где, чёрт побери, он находится.
Другого ответа я не ожидала.
Пока я пыталась найти в себе силы жить дальше, брак моих родителей трещал по швам. Не зря слово брак имеет два значения. Мама день за днём опустошала винный погреб, а папа приходил домой только переночевать. Выбор у него небольшой: раскладное кресло в кабинете или диван в гостиной. Вход в родительскую спальню был для отца закрыт. От нашей семьи осталась лишь общая фамилия, и я не понимала, почему мы до сих пор живём под одной крышей.
После короткой паузы мама вновь заговорила:
– Он каждый божий день выносит мне мозг, – она приложила палец к виску и тяжело вздохнула. – Не могу поверить, что прожила с этим человеком почти двадцать лет…
Мои брови полезли на лоб.
– Он тебе? – переспросила я, не сдержав злую улыбку. – Шутишь?
– На что ты намекаешь, Джуди? – нахмурившись, мама вгляделась в моё лицо. – Думаешь, что проблема во мне?
– Я намекаю на хорошего психиатра, мам.
Она несколько долгих секунд смотрела на меня с плохо скрываемым раздражением, а затем сделала очередной глоток вина и сквозь зубы произнесла:
– Ты уже взрослая девочка и должна понимать, что в отношениях между мужчиной и женщиной бывают кризисы!
– Разведитесь, – я старалась говорить спокойно, хотя в моих венах закипала кровь. – Хватит мучать друг друга.
Хватит мучить меня!
Мама
