помолчи. – Отмахнулся Балтазар. – Люм… – Он удержался от ругательства, заменив его гневным взглядом. – убери со стола эту х… вещи. Мне её некуда положить. –
Люмен знал о такой особенности Балтазара и, молча, всё убрал. После хорошего выброса адреналина, демон ругался так, что в соседнем доме дети плакали. Подчинённые, с пониманием относились к такому положению вещей и отлично знали, что лучше быть обруганным, чем получить серьёзное взыскание или попасть под заключение. Демону доставалось за все их оплошности, но он делал всё, чтобы сотрудники не страдали от санкций, и разбирался с ними сам.
– Я могу чем-то помочь? – Поинтересовался Люм.
– Ясен хрен, что можешь. – Балтазар притянулрукой сломанное крыло. Кости сместились и под кожей выпирали осколки, виднелись кровоточащие раны. – Да твою ж мать! Это несколько дней срастаться будет! Переделаю песочника на песочный замок, как увижу. – Дальше он ругался совсем уж неприлично с упоминанием дальних и ближних родственников Холя, его умственных способностей и сексуальной ориентации провинившегося.
– Закончил? – Люмен принёс от Ланса аптечку, вколол Балтазару анестетик и насколько смог, выправил перелом. – Так, сейчас попробую осколки собрать под кожей, может тебе прилечь.
В этот момент у Балтазара зазвонил старенький телефон. Не смотря на защитный короб (чехлом это было не назвать), кнопки на нём изрядно оплавились, а экран лишь светился белым.
– Пятый телефон за месяц! – Вздохнул демон и ответил. – Логинов, слушаю. – У него что-то спросили. – В смысле «где»? Тебя интересует морально «где» или «где» географически? – Собеседник что-то сказал. – Ну, так сам и подойди, я сейчас не могу к тебе добраться… Да, на озере. – Проворчал Балтазар. – Ща ангелочек наш придёт и всё дочинит. – Сказал он Люму. – Иди, отдыхай, нам тут сейчас надо будет многое обсудить. –
– Я не могу уйти. Я – свидетель обращения. –
– Ты – не свидетель, ты – соучастник. – Балтазар уже успокаивался. – Иди, Люм, не доводи до греха. –
Ника лежала на столе, лицом вниз и смотрела на давно неметёный пол. Ведение хозяйства не было сильной стороной их команды.
Через несколько минут, в комнате появился Архаил. Он вошёл с улицы, обозрел всё, что было там (ночная темнота не была помехой его зрению), оглядел комнату, Нику, (неуспевшего уйти) Люма и Балтазара. Он молчал. Девушка отчего-то решила, что он сейчас будет ругаться ещё хуже, чем демон. Она ещё плохо могла двигаться и безвольно лежала на столе, радуясь, что ей хотябы не больно. Архаил подошёл к ней, провёл холодноватой ладонью по ожогам. Посмотрел на сломанное крыло Балтазара и вздохнул. Грустно так, протяжно.
– Не правильно ты, брат, сердишься. Надо орать, как резаный и виноватым люлей раздавать, а ты только вздыхаешь. – Осторожно начал Балтазар и улыбнулся.
– Даже наших вечных жизней не хватит, чтобы за всё это отписать рапорта. – Он помотал головой. – Балтазар,
