сторону, а лучше вообще работать так, чтобы никто даже не подозревал о границе и о том, что её можно как-то официально перейти. Находились, конечно, изредка желающие. Но с ними расправлялись без жалости: погребали в бюрократическом кошмаре, навсегда лишая желания связываться с «канцелярией Иоса».
В своей работе Цзы был мастером. Ежедневные дела на границе давались ему легко. Например, неспешно поливать фикусы в коридорах приёмной, выдавать номерки посетителям, пить кофе, грызть печенье, выдумывать и вешать таблички на дверь: «учёт», «санитарная обработка», «тихий час», «тихий день», «тихий год». А уж если и сподобиться принять кого-то, то, конечно, вручить ему пачку бумаг, которые надо где-то заверить, дополнить списком справок, которые необходимо собрать (кто его знает где), да поставить печати в семи местах и в разное время, которое невозможно согласовать, не получив талон, за которым надо отстоять очередь, очередь, очередь. И эти списки бесконечно менялись, менялись даже язык и правила пунктуации, – причем ровно тогда, когда просителю удавалось (о чудо!) собрать необходимые документы. На Землю в основном проникали только призраки: у них было преступно много времени на то, чтобы успеть заполнить бесчисленные бумаги и пройти все бюрократические ловушки.
Цзы канцелярскую работу ценил и умел исполнять. Ему даже нравилось временами штопать разрыв между мирами – ту самую границу, что он поклялся защищать, ту самую трещину, что так нещадно разорвал Фьёр.
Короче говоря, до появления вуля работа полностью подходила толстяку и даже была любима. «А это что? Это разве работа?» – выглядывая из окошка лестничной площадки, думал дрожащий пограничник, отирая пот со лба. Вид снаружи не утешал: налётчики теперь носились над городом, словно не Фьёр управлял конём, а тот управлял всадником – то юлой вились на месте, то мотались туда-сюда, как на качелях. Это был дикий конь, никем не укрощённый. «И где же этот гад его взял?» – подумал Цзы, доставая маркер – предстояло нарисовать множество знаков отвода глаз.
***
Как мы уже упоминали, подобные инциденты были, к сожалению, не новостью. За последние шесть недель Фьёр штурмовал границу уже в седьмой раз – причём четырежды со смертельным исходом для стражей, и всего дважды удалось пресечь его прорыв. В первом случае отличился смотритель квадрата № 4 Аким – крепкий розовощёкий юноша с блестящими глазами, вечно всклокоченными волосами и мраморной кожей, будто всегда освещённой солнцем, – древний грек по происхождению и капитан первого ранга по званию. Он руководил приёмными постами на Земле, а квадрат его находился над островом Крит. И там Аким превзошёл всех в маскировке: нападение над островом попросту не состоялось, ибо «Стрелок» – как ещё называли Фьёра в Илии – не нашёл точку, где можно было бы проникнуть в мир людей.
– Меня там даже не было, – с извиняющейся улыбкой рассказывал Аким. – Потом уже донесли местные, что вот прилетал этот шут на коне, сыпал в небо зелёными стрелами, расстреливал мой пост. Да всё мимо!
