ine/>Ниже, у подножия холма, лежал Торнвальд – большой город, некогда процветающий, теперь же ослабший и опустевший после недавней катастрофы. Всего несколько лет назад эти земли поразила страшная эпидемия, которая унесла жизни многих. Болезнь вспыхнула внезапно, распространяясь с ужасающей скоростью, не щадя ни богатых, ни бедных. Торнвальд был особенно сильно затронут: улицы, когда-то полные жизни, опустели, а многие дома превратились в могилы для тех, кто не сумел побороть болезнь. Чумные ямы, где безымянно хоронили жертв, всё ещё лежали под мокрой землёй, скрытые под слоями серого пепла и грязи.
Город, окружённый высокими стенами, выстроенными, чтобы защитить его от внешних угроз, теперь сам стал символом страха и изоляции. В те времена, когда болезнь свирепствовала, многие из тех, кто остался в живых, запирались в своих домах, опасаясь даже взгляда соседей, боясь, что те могут нести с собой заразу. В больницах и храмах тела складывали одно на другое, так как уже не было места для всех умерших. Город был окружён стенами, но те не могли защитить его от врага, который пришёл изнутри.
Дома, выстроенные вдоль узких улочек, ветшали; крыши проваливались под тяжестью времени и невзгод, а жители, выжившие после эпидемии, медленно погружались в отчаяние. Ветер, пролетая по улицам, носил с собой запах сырости, гнили и чего-то неизбежно мрачного. Люди теперь редко выходили на улицы без крайней нужды, боясь, что даже спустя несколько лет проклятие болезни всё ещё может вернуться.
Горизонт был поглощён густыми лесами, тянувшимися далеко за пределы города и замка. Эти леса, покрытые вековыми деревьями, были известны своей мрачной репутацией. После эпидемии в них скрылись те, кто был изгнан или счёл, что жизнь в обществе больше невозможна. Сами леса казались тёмными и зловещими, как будто они впитали в себя боль и страх тех, кто погиб или потерял надежду.
На запад от замка простирались высокие горы, их снежные вершины словно устремлялись в попытке достичь облаков, но каждый день эти горы оставались затянутыми плотной пеленой тумана, отчего казались ещё более таинственными. На их склонах можно было встретить древние руины, давно покинутые людьми, но по-прежнему вызывающие страх у любого, кто подходил слишком близко. Ветераны прошлых войн рассказывали, что эти руины некогда были местом обитания древних магов, и что даже сейчас там иногда появляются огни, которые можно увидеть издалека.
Река Торн, протекающая недалеко от города, текла лениво и мрачно. Её мутная вода отражала лишь серое небо и беспокойные тени деревьев, которые наклонялись к её берегам, словно пытались укрыться от невидимой опасности. Говорят, что многие, погибшие от болезни, были сброшены в эту реку, и их души теперь навсегда застряли в её глубинах, тоскуя по утраченным жизням.
Несмотря на ужасное прошлое, жители Торнвальда продолжали цепляться за жизнь. Те, кто пережил эпидемию, стали более осторожными, но страх не покинул их полностью. Тени болезни всё ещё нависали над ними, и никто не был уверен, что чума не вернётся снова. Городские врачи и целители работали неустанно, стараясь предотвратить новую вспышку, но даже они не могли до конца объяснить природу той страшной болезни, которая погубила столько жизней.
Небо, тяжёлое от грозовых туч, уже готовилось разразиться дождём, когда первый раскат грома отразился эхом по горам и лесам. Этот звук прокатился по улицам города, коснулся стен замка и затих, оставив за собой ощущение чего-то неумолимого и неотвратимого.
Земля, истощённая болезнью и временем, словно замерла в ожидании. На горизонте загрохотал новый раскат грома, сопровождаемый вспышкой молнии, на мгновение осветившей замок и его угрюмые башни. Дождь, которого так долго ждали, начал медленно осыпать землю крупными каплями, которые, ударяясь о выветренные камни, сливались в грязные ручейки, стекая по склонам холма к Торнвальду.
Жители города спешно закрывали ставни и забирали с улиц немногочисленные товары, которые они рискнули выставить на продажу в этот серый день. Торговля, как и всё в этих землях, с каждым годом всё больше и больше угасала. После эпидемии торговые пути оказались нарушены, купцы обходили Торнвальд стороной, опасаясь неизвестной заразы, о которой шептались по всей округе. Город жил как на осадном положении, закрытый от внешнего мира, где каждый сам себе становился врагом в борьбе за выживание.
На главной площади, некогда шумной и оживлённой, теперь стояли лишь несколько палаток, а под ноги людей бросались собаки, ища пищу. Большая колокольня в центре города, когда-то служившая символом могущества и защиты, стояла молчаливой, её колокол давно не звенел, как и не звучала радость в этом угрюмом городе.
За пределами городских стен леса становились ещё более густыми и непроницаемыми, а болотистые участки превращались в ловушки для тех, кто осмеливался ступить за пределы протоптанных дорог. Эти земли давно забыли, что такое процветание, и каждый звук, доносившийся из глубины леса, вызывал у людей страх и суеверный ужас.
