это выглядело как простая простуда, но вскоре её состояние резко ухудшилось. Лёгкий жар перешёл в неистовый огонь, который сжигал её изнутри. Она начала бредить, а её бледное лицо, некогда полное жизни, стало мертвенно белым. Её когда-то ясные зелёные глаза теперь были закрыты – и казалось, что вот-вот они закроются навсегда.Однако Фрея не угасла так быстро, как многие другие. В то время как другие умирали за считаные дни, её тело продолжало цепляться за жизнь. Неделя за неделей она оставалась на грани, но не сдавала своих позиций. Гаррус, уже будучи хорошо знакомым с симптомами этой болезни, был поражён. Его медицинский разум не мог объяснить, почему она всё ещё дышит, когда другие уже давно перестали.
Для него это было больше, чем просто лечение. Он не мог избавиться от чувства, что Фрея является ключом к разгадке этой эпидемии, неким символом или судьбой, которая ускользает от объяснения. Почему она? Почему именно она осталась жива? Что удерживает её здесь, когда вокруг всё гибнет? Эти вопросы мучили его каждую ночь, когда он сидел в своей комнате, окружённый свитками и древними текстами.
Гаррус вспоминал, как он бродил по пыльным коридорам замка, перебирая старые книги, которые его отец и другие лекаря замка оставили после себя. Многие из этих томов содержали знания о болезнях, которые уже давно не видели в этом мире, а некоторые страницы пестрели записями о странных заболеваниях, которые когда-то поражали королевства в далёких землях. Но ни одна книга, ни один свиток не могли объяснить происходящего с Фреей.
Она была его последней надеждой. Она стала его вызовом, его личной войной. Каждый раз, когда он подходил к её постели, он чувствовал, как его сердце бьётся сильнее, и это было не только от страха потерять её, но и от чего-то более глубокого, чего он не мог себе позволить осознать полностью. Возможно, это была его вина за то, что он не сумел спасти других, за то, что он не был способен победить эту болезнь. Фрея была его искуплением.
Когда она заболела, Гаррус был ещё молодым лекарем, но уже тогда его отец и другие целители возлагали на него большие надежды. Теперь же, когда болезнь унесла всех, кто мог помочь, он остался один в этом древнем замке с древними туманными тайнами. И Фрея, эта слабая, едва живая фигура, стала его последней задачей.
Он вспомнил, как в детстве наблюдал за тем, как Фрея, ещё маленькая девочка, бегала по коридорам замка, смеясь и играя. Она всегда выделялась среди других детей своей живостью и энергией. Её звонкий смех разносился по всему замку, и даже старый герцог Леорик не мог скрыть своей гордости за дочь. Тогда Гаррус был обычным мальчиком, проводившим время среди слуг и наблюдая за работой отца, но уже тогда Фрея привлекала его внимание. Она была для него чем-то недосягаемым – светом, который казался слишком ярким для его серой, повседневной жизни лекаря.
Со временем их пути вновь пересеклись, когда Гаррус стал личным лекарем замка. Они редко общались, но каждый раз, когда он видел её в коридорах, его сердце замирало.
