его как можно глубже. Горло саднит, но я делаю все, чтобы это быстрее закончилось. Засасываю член вакуумом и двигаю головой вперед-назад.
Закрываю глаза, стараясь абстрагироваться и представить, что это Олег, моя единственная любовь, в нашу прощальную ночь. И только после этого между ног появляется пульсирующее, зудящее чувство. Низ живота тяжелеет. И клитор требует, чтобы его приласкали. Но я распахиваю веки, упершись взглядом в татуированный торс, и становлюсь сама себе противна. Это не Олег. Это мерзкий зэк, которого я упекла за решетку.
Сосу до тех пор, пока не чувствую, что член увеличивается в размере, напрягается. Хочу выпустить его и закончить рукой, но Монстр снова хватает меня за волосы и вдавливает лицом в свой пах, выстреливая горячей спермой в рот и заставляя проглотить все.
Когда он заканчивает, то отстраняется. За все еще твердым членом тянется ниточка моей слюны. Я захожусь в кашле, думая с облегчением, что теперь все. Теперь он оставит меня в покое.
– Для начала неплохо, – дергает меня на ноги и кидает грудью на подлокотник дивана, так, что моя попа торчит вверх.
Облизываю губы, собираясь узнать, что это значит. Но Демид заводит мои руки назад, и я чувствую, как он наматывает вокруг запястий веревку.
– Впереди долгая ночь, – обжигает горячим дыханием мое ухо. – И я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не раскаешься.
Слышу, как шуршит его одежда, щелкает ремень, и в следующее мгновение мои ягодицы обжигает боль. Он не оставит меня в покое. Это было только начало.
Глава 7
– А-а-ай! – кричу, но он игнорирует мой крик, и снова мне на ягодицу опускается ремень. – Прекрати! – хриплю, чувствуя, как из глаз брызжут слезы.
И Монстр, кажется, слышит меня, потому что внезапно все прекращается. Но вдруг он снова хватает меня за волосы и оттягивает мою голову назад.
Я раскрываю рот, но в это мгновение он пропихивает мне между зубами кусок какой-то ткани, похожей на мое белье, а затем завязывает рот моей же рубашкой и только после этого отпускает волосы. Ягодицы горят от нового шквала ударов. Ремень чередуется с ладонью, но больше я чувствую узкую полоску на своей ягодице. Вместо крика я теперь лишь мычу в импровизированный кляп. Но Козырева это будто заводит лишь сильнее.
Он снова и снова обжигает мою кожу новыми ударами, заставляя меня вздрагивать. Перед глазами пелена из слез. И никакого шанса на спасение.
Порка прекращается, и на мою воспаленную кожу опускается шершавая ладонь.
– Так ты мне больше нравишься, – хрипло говорит он. – Молчаливая, смиренная, с готовыми для меня дырками.
От его слов меня передергивает, но я не нахожу сил даже пошевелиться, демонстрируя отвращение.
Он гладит меня по попке, а затем его пальцы раздвигают мои ягодицы и очерчивают колечко ануса. Я напрягаюсь, прекратив рыдать и сосредоточившись на том, что он делает.
Козырь оставляет сфинктер в покое, опускаясь пальцами к моим губкам, и, раздвинув
