Коллонтая, родила сына. Жила безбедно, все работы по дому и уход за ребенком вывозила прислуга. Но Александре это быстро наскучило. Стала беситься с жиру. Шлялась по обществам естествоиспытателей, благотворителей, рабочим школам, где познакомилась со Стасовой, притащившей ее в социал-демократический кружок. Написала рассказ, не опубликовали – обиделась, закатила истерику и зареклась писать. Наставляла мужу рога с его другом. Супруг знал об этом, но настолько любил жену, что мирился с ее увлечениями. Так и жили «втроем».
Нет, Александре и этого показалось мало, она сочла семейную жизнь «закрепощением». И в 1898 г. рванула за границу «учиться социализму». Не удосужившись не то что распрощаться с мужем, а хотя бы оставить ему записку. Написала лишь с пограничной станции Вержболово. Эгоизм зашкаливал уже до такой степени, что она даже в этой ситуации жалела… только себя! Писала подруге: «Пусть мое сердце разорвется от горя из-за того, что я потеряю любовь Коллонтая, но ведь у меня есть другие задачи в жизни, важнее семейного счастья» [72]. А о том, какое потрясение испытали муж и четырехлетний сын, когда она вдруг исчезла без следа, ей попросту в голову не приходило. Она об этом даже не задумывалась. За границей, впрочем, не бедствовала, отец ее успел разориться, но высылал немалое по тем временам содержание, по 200 руб. в месяц. Вот и колесила то в Швейцарию, то в Англию. В Женеве познакомилась с Плехановым и с ходу окрутила его, сделала своим любовником. Из спортивного интереса – это же не каждой дано, заполучить в постель лидера российской социал-демократии! Как видим, и сама подобная социал-демократия особой опасности для России не представляла и не могла представлять. Если бы…
3. А что такое – «интернационал»?
«Молодой человек, на что вы рассчитываете, ведь перед вами стена!» «Стена – да гнилая, ткни – она и развалится». Так, вроде бы, ответил Владимир Ульянов жандарму при первом своем аресте. Эта история была хрестоматийной в советских учебниках. Мы не знаем, действительно ли она имела место, ведь про Владимира Ильича очень многое напридумывали. Хотя может быть, подобный диалог и впрямь состоялся. Но если так, то молодой Ульянов погорячился. Стена была еще вовсе не трухлявой, а мощной и монументальной. И как раз поэтому она слишком многим мешала. Не слабость России, а ее сила вызывали вражду к ней.
В дополнение к прежним противникам появлялись новые. В 1860–1870-х гг. Пруссия объединила вокруг себя германские государства и возникла империя Гогенцоллернов. Возникла под гром пушек, разгромив датчан, австрийцев, французов. Рождению Германской империи немало помогла Россия, видя в ней противовес Франции и Англии. Но Германия стала весьма агрессивной державой. Огромные репарации, полученные от Франции, помогли создать мощную промышленную базу. Милитаризация обеспечивала дисциплину и единение общества, предотвращала социальные конфликты. Иллюзии непобедимости кружили головы, рождались претензии на европейское и мировое господство.
А
