месяца… – пыталась Валя сообразить. – А взрыв? Или что-то подобное тут было?
– Что-то было – кивнул старичок. – Но это что-то нам с Вами знать не положено, а любопытство наказуемо…. Вы проходите, девушка. Замёрзли совсем, наверное. Машина сломалась?
– Нет, я… пешком – сняв лыжи, шагнула Валя внутрь здания. – Так они в порядке? Ну, владельцы самолёта, я имею в виду,… они живы же?
– Живы-живы, а вот Вы, похоже, обморозились – внимательно осмотрев Валю, покачал головой старичок. – Сколько были на открытом воздухе?
– Несколько дней – пальцы на руках и ногах начали ныть, и Валя непроизвольно сморщилась.
– Плохо дело, ой плохо… – захлопотал старичок. – Снимай обувь, куртку и перчатки, сейчас будем…
Остальное Валя не слышала, ибо сознание просто отключилось. Забвение прервалось сильной болью, а затем Валя вновь потеряла сознание.
Где-то вдалеке прозвучал знакомый голос, заставив Валю мгновенно очнуться. Уставившись на увлечённого беседой по рации старичка, она стала вслушиваться в разговор и, получив подтверждение, что услышанный голос не был игрой воображения, выхватила рацию у старичка.
– Стёп! Стёпа, вы живые?! – кричала Валя, едва ли здраво соображая.
– О как… – явно удивился собеседник Вали. – И чего? Ты как тут очутилась, пингвин Валентина?
– Я пришла – ответила Валя. – Сначала по лесу, потом через гору, и…
– Ей нужна медицинская помощь – наконец, выхватил обратно старичок у Вали рацию.
– Ничего мне не надо! – возразила Валя.
– Температура не сбивается, сильное обморожение – продолжал говорить старичок. – Что делать?
– Нас ждать – ответил Стёпа. – Уже выехали.
– Чего улыбаешься, дурёха? – покачал головой старичок. – Ещё бы чуть и ног с руками лишилась.
– Живые… – упала Валя обратно на подложенную ей под голову подушку и снова отключилась.
***
Жуткая боль мгновенно сковало сознание. Плотное, тягучее нечто растекалось по телу, а затем полное умиротворение.
– Просыпаемся – послышался настойчивый голос Мирослава. – Давай-давай, открывай глазки.
– Сейчас по щам дам! – грозным был голос и Стёпы. – Ты слышишь, пингвин Валентина?
– Ну, тогда… – голос Евы звучал как-то сочувственно-печально. – Будет ещё больнее.
Прежняя боль была ничем по сравнению с этой агонией, в котором находилось сознание Вали. Ослепительно яркий, белый свет, казалось, проникает в каждую клеточку тела, разрывая её, а затем вновь соединяет, и так по кругу. Но в какой-то момент боль отступила, и Валя широко открыла глаза.
За столом сидели Мирослав, Ева, Стёпа и постоянно улыбающийся старичок. Запах кофе и негромкое обсуждение вызывали внутри Вали чувство, что всё было не зря.
– Поспала? – улыбнулась Ева такой
