а ключ в замке повернулся не с первого раза, пришлось еще потыкать. В дождь дверь заедало, и, чтобы ее открыть, приходилось со всей силы толкать плечом. Поднимаясь по скрипучей лестнице, я чувствовала, как блузка липнет к спине. Когда я нервничала, у меня вечно лицо и спина потели – ужас просто. До автобуса двадцать минут – еще успею надеть какую‐нибудь другую блузку, которую не надо гладить, и попрыскаться духами Инес.
Из передней дверь вела в канареечно-желтую кухню. Я вбежала туда и почуяла запах сигареты. Нервно сглотнув, я утерла лоб рукавом кардигана.
Деньги мне Инес всегда оставляла в одном и том же месте – в бумажной салфетке между двумя ножами для мяса в кухонном ящике. Отодвинув нужный ящик, я увидела салфетку и вздохнула с облегчением, но когда я ее схватила, то почувствовала, что она слишком легкая. Я встряхнула салфетку, потом передвинула другие ножи, надеясь, что деньги просто выскользнули в ящик. Но их не было.
Меня опять прошиб пот, и я попыталась сообразить, что делать дальше. Никаких денег в квартире точно не было: я выбрала всю мелочь еще на прошлой неделе, тогда Инес тоже не оставила мне на дорогу. Я не представляла, сколько времени добираться до Южной Филадельфии пешком, но от одной мысли, что надо будет идти через весь город, у меня голова начала болеть.
Я нервно вцепилась в спинку кухонного стула, у которой плохо прилегала обивка, и попыталась что‐то придумать, но тут в кухню вошел Лип, очередной мамин бойфренд, зажав сигарету в желтых от никотина зубах.
– Ты чего тут делаешь? – воскликнула я.
Он склонил голову набок.
– Теперь и ты моя женщина, что ли?
– Ты ж обычно по субботам утром в цирюльне.
Лип подошел к раковине и повернул кран. Несколько секунд вода текла просто так, потом он взял с сушилки стакан и налил себе попить. Пока Лип пил, он всю меня ощупал глазами. Мне всегда было не по себе от его похотливых взглядов, и я старалась держаться от него подальше, но в этот раз не отвела глаз.
У Липа была гладкая кожа цвета вишневого дерева и выпрямленные волосы. Он повязал голову голубым атласным шарфом с узлом на лбу, на шее цепочка, футболка навыпуск. Лип думал, что похож на Нэта Кинга Коула, но на самом деле он был далеко не такой милый.
Когда на кухне мы были вдвоем, она сразу ощущалась тесной и душной. Лип наклонился и стряхнул пепел с сигареты в стеклянную пепельницу, стоявшую среди разбросанных на столе счетов. Я слышала, как тикают настенные часы и как течет вода в туалете дальше по коридору: Лип опять забыл пошевелить ручкой после того, как спустил за собой воду.
– Чего ты тут копаешься?
– Мать сказала, что оставит мне двадцать центов на дорогу до Ломбард-стрит. Ты их не видел?
– Не-а.
– А можешь одолжить мне денег до ее возвращения?
Он ухмыльнулся.
– А что мне за это будет?
До автобуса оставалось десять минут, и я слышала, как кухонные часы отсчитывают драгоценные
