окружающий мир сделал их такими.
Однако не стоит ворошить мрачное прошлое сейчас, в этом маленьком уютном пабе.
– Я подумала, это интересная работа. И благодарю свои счастливые звезды за то, что меня взяли именно в этот отдел, а не отправили заниматься ограблениями банков.
Габриэль рассмеялся:
– «Ограбление банков» звучит не так уж плохо. Я бы поблагодарил свои счастливые звезды… – Он вдруг замолчал, уставившись на кружку с пивом, и начал медленно водить кончиком пальца по ее краю.
Я подождала продолжения. Наконец спросила:
– Что?
– Счастливые звезды, – пробормотал констебль. – Королева и медведь. Моя мать называла Большой Ковш Большой Медведицей. Говорила, именно так это переводится с иврита.
– Да. Большая Медведица. Ursa по-латыни «медведь».
Габриэль по-прежнему смотрел на свою кружку в глубокой задумчивости.
– Королева – это, возможно, созвездие Кассиопеи, царицы из греческих мифов. Большая Медведица и Кассиопея. Кажется, что созвездия движутся по кругу. В древности моряки ориентировались именно по ним.
– Что ж, это соответствует драматизму стихов.
Габриэль снова встретился со мной взглядом.
– Но что означает «кое-кто злой»?
– Ну… – Поскольку зло следовало за мной по пятам, я потратила достаточно времени на его изучение. – В арабской мифологии Полярная звезда – «злая звезда», «неподвижная звезда», причем мужского рода, навеки застывшая в наказание за убийство.
Габриэль заморгал, уставившись на меня.
– Откуда вы это знаете?
– Не вы один учились в колледже.
Детектив вытащил телефон и, проведя пальцем, разблокировал экран. Я подвинула кресло, заглядывая ему через плечо. Он просматривал статьи из «Википедии», перескакивая с одной на другую.
– Вот, – его лицо просветлело. – Кассиопея и Большая Медведица вращаются вокруг Полярной звезды, делая оборот против часовой стрелки примерно каждые двадцать четыре часа.
– Королева с медведем трижды станцуют кружок, – медленно произнесла я, и наши взгляды встретились. – У нас три дня.
– Меньше. Мы получили записку сегодня утром – и уже полдня потратили впустую.
Глава 7
Наверное, из-за лондонского дождя у меня по шее внезапно побежали мурашки, когда я вышла из «Водяного поэта». Я стояла на мощеной мостовой перед пабом и всей кожей чувствовала страх. Обхватила себя руками, жалея, что не взяла зонтик.
У нас два с половиной дня.
Словно бомба замедленного действия.
Габриэль поспешил в участок, а я возвращалась в отель – немного отдохнуть.
Два с половиной дня до убийства следующей женщины.
Я была измотана; головная боль, от которой весь день ныл затылок, постепенно усиливалась.
Нужно
