женщина, фотографирующая детали кровавой бойни.
– Можно остановиться здесь, – предложил Габриэль, когда мы оказались футах в двадцати. – Зрелище не из приятных, да и не думаю, что вам нужно видеть все вблизи, чтобы составить портрет убийцы. Позже мы предоставим фотографии.
– Спасибо за заботу, – я приподняла бровь. – Думаю, я справлюсь.
Подойдя к телу, я присела на корточки рядом с мужчиной, который настороженно взглянул на меня поверх очков. Могу поклясться, что из-под маски он пробормотал что-то насчет «этих американцев», но я сосредоточилась на жертве.
К горлу подкатила желчь. Молодая женщина, не старше двадцати. На лице гримаса боли и ужаса, рот приоткрыт в беззвучном крике, пустые глаза уставились в ночное небо. Темные волосы разметались по асфальту, запутавшись между руками и создавая впечатление, что она падает.
Убийца разорвал на ней блузку, оголив верхнюю часть изуродованного тела. Глубокий разрез обнажил внутренние органы – точнее, то, что от них осталось. При ярком свете бледная кожа и кости выглядели ужасающе белыми на фоне алой крови. И, как будто этого оказалось недостаточно, преступник изуродовал ей лицо, прочертив перпендикулярные линии на щеках. В глубине моего сознания заклубился ужас. Почему-то эти отметины показались до жути знакомыми, как будто я видела их в кошмарном сне.
Я старалась не думать о том, что она пережила в последние мгновения, но все равно представила эту картину. Рана на горле указывала на то, что убийца, скорее всего, напал со спины, но выражение лица женщины не оставляло сомнений: жертва успела почувствовать схватившую ее руку и порезавшее ее лезвие. Оставалось только надеяться, что внезапность нападения ошеломила ее, немного притупив боль от ножа; что девушка до конца не осознала ужас происходящего. Я надеялась, что бо́льшая часть ранений была нанесена уже после смерти.
Прокручивая в голове кошмар последних мгновений ее жизни, я почти пожалела, что не послушалась Габриэля. Но это важно: я должна была увидеть дело рук убийцы вблизи. Эта его садистская форма самовыражения, образ его мыслей… Я отогнала жуткие картинки на задний план, пытаясь сосредоточиться.
Мое внимание привлекло непрерывное жужжание. По открытой кровавой ране ползали несколько мух. Когда трупу несколько часов или дней, мухи становятся ценными союзниками судмедэкспертов – опытный специалист определит время смерти с помощью снятых с тела образцов мух и личинок. Но этот труп свежий, а мухи на нем – просто паразиты, использующие бедняжку для вскармливания своих личинок…
Я взмахнула рукой, отгоняя мух, и быстро встала, почувствовав медный запах крови. Мухи тут же вернулись и снова облепили раны.
Я боролась с желанием закрыть женщине глаза, чтобы не видеть измученный взгляд убитой. Да, они поразили меня больше всего – ее глаза, широко распахнутые, страдающие от боли. Может, я и не почувствовала бы ее эмоции, но они были ясно написаны у нее на лице.
Отойдя от тела, я стиснула зубы, пытаясь представить монстра,
