не волнуйся, уважаемый мистер Синчаук. Обязательно буду, даже сделаю вид, что забыла, как ты меня унизил на том совещании… Злопамятной Флора не была. Это слоны злопамятны. Хобот у них гибкий, а память – нет. Напрасно. Гибкая память – это удобно: здесь помню, здесь не помню… Смотря по обстоятельствам.
Сейчас Флоре лучше забыть, что было сегодня утром. Спину Майкла забыть и не вспоминать… Как он плакал, бедный мальчик! Думал, не видит его никто.
Похороны Нины закончились в одиннадцать часов утра. Лариса пригласила всех к себе домой на поминки. У русских, как и у многих других народов, есть такой обычай: после похорон родственники и друзья умершего собираются вместе и говорят о нем как можно больше хорошего. Майкла на поминках почему-то не было. Флора посидела, сколько требовалось из вежливости, и уехала. Но что-то толкнуло ее.
Сама не понимая зачем, она решила вернуться на кладбище. Просто проехать мимо, как бы еще раз мысленно салютовать бедной Нине, с которой едва была знакома и о которой слышала далеко не лучшее.
Как бесконечно жаль эту женщину, не дожившую до своего счастья считаные минуты…
Глава 59
Лариса говорила на поминках, что Нина жизнь положила на спортивную карьеру Майкла. Так, наверное, и было. Обычно подобное кончается плохо. Дети, пришедшие в фигурное катание, да и вообще в спорт благодаря непомерным амбициям родителей, едва подрастают настолько, что могут этим амбициям сопротивляться, из спорта уходят. «Хочешь быть чемпионкой – сама и катайся!». Сколько мамочек такое слышало?
У ворот кладбища, не въехав в них, повернувшись носом к глухой ограде, стояла старенькая машина Майкла. Собственно, это была машина Нины. На два автомобиля денег у них не хватало, мать и сын по очереди пользовались одним.
Майкл сидел, положив голову на руль. Он прижался щекой к тому месту на руле, где в старых моделях обычно был встроен клаксон. Глаза закрыты, точнее, плотно и сильно зажмурены. Лицо в слезах. Он или не слышал, как подъехала машина Флоры, или не обратил на это внимания. Мало ли машин приезжает на кладбище? Никто его здесь не знает, здесь у каждого свое горе… Вот и у Майкла теперь здесь есть свой уголок… бугорок…
«Почему он не доехал до могилы?» – удивилась Флора. Не смог? Слезы сразили наповал? Наверное. Машина стоит как-то нелепо, будто ее вдруг резко повернули в сторону. Колеса круто вывернуты, и голова Майкла лежит на руле так, словно кинута в истерике, словно он хотел и вовсе сбросить ее с плеч! Длинные руки безвольно опущены, плечи трясутся мелко-мелко, часто-часто. В углах рта пена. Губы дрожат. И вдруг он, не открывая глаз, как закричит: «Мама!» Негромко.
Окна автомобиля плотно закрыты. Он думал, его не слышит никто. Никто и не слышал. Потрясенная Флора скорее по губам поняла, какое слово он выкрикнул, выстонал… Развернулась и уехала. Прочь! Сил нет на это смотреть.
У Флоры
