А ведь сначала я и правда подумал, что это весна и Париж. Какой хитрый сумасшедший дедушка, подумалось мне.
Напротив кафе стоял небольшой грузовик с красными звездами на борту. В машине, занесенной снегом, на переднем сиденье находился водитель с грустными впалыми глазами, который явно недоедал. Его руки были неподвижны, из-за недостатка света казалось, фигура вросла в машину, и он теперь никогда не оторвет изуродованные культяпки-щупальца от руля. Идя к машине, я ощупал предметы в карманах пальто – спички, папиросы, кастет, какая-то мелочевка, обрывки газет, блокнот, похоже, что с одежкой я не прогадал, и она и правда была моей. В кузове уже сидело трое – два знакомых чекиста и один странного вида человек, одетый как дореволюционный футурист, не обладающий вкусом, на голове у него была дурацкого вида шапка, больше напоминающая фригийский колпак.
Двое чекистов уже уплетали еду из кафе, жадно хватая ее грязными руками, а странного вида пассажир с интересом рассматривал меня как хорошенькую барышню. Я неуклюже забрался в кузов, потому что никто не решился помочь и, не успел сесть, как водитель тронул, отчего я больно упал на дряхлый настил, на котором нанесенный с улицы снег таял и превращался в серовато-коричневую жижу. Опять же никто не помог встать, и я, отряхнувшись, плюхнулся рядом с пассажиром. Он был худым с явными признаками злоупотребления алкоголем на лице, но с живыми незамутненными глазами.
Вспомнив, кто я в этом мире, решил не церемониться с попутчиком и ответил как можно грубее:
– Чего смотришь? За погляд деньги платят.
Получилось слишком показушно-брутально, поэтому пассажир только сильнее завелся и начал кокетливо ерзать на скамейке.
– Вы знаете, как расшифровывалась аббревиатура РСДРП?
Его вопрос поставил меня в тупик, поэтому я молчал, помня инструкции старшего, хотя коллегам было на нас начхать, они все съели, и теперь задымили папиросами в кузове.
– А вы знаете, кто такой на самом деле товарищ Бонч-Бруевич? И его брат? Брат Бруевича ведь был белым генералом, а теперь что, а теперь красный генерал, как это получилось?
Я молчал, не обращая внимания на говорливого попутчика. Мои коллеги докурили, бросили бычки прямо на пол в сероватую жижу, также не обращая на меня внимания.
– Меня Артемий Пигарев зовут. А я ведь писал товарищу Сталину письмо, писал, писал, честно писал, помощь предлагал, связи. И Астромов письмо писал, и я писал, и весь кружок масонов писал. Предлагал помощь с мировым масонством, знаете, знаете, как сейчас помню цитату.
Он смачно облизнул губы, приосанился и отчеканил:
Принятие Коминтерном масонской личины совсем несложно и коснется лишь внешности. Каждая национальная секция его могла бы образовать отдельную ложу-мастерскую, а представители их (президиум) сформировали бы генеральную ложу.
Но почти сразу же после этой фразы изменился в лице и грустно по-детски проговорил:
– Я им идею предложил,
