злодейку осадить.Она плясала у экранов
Своё бесстыдство разнуздав
(С коварством самых тёмных планов) —
На растрах всё перемешав.
Она дробила отраженья,
Терзала контуры у вех
И узкие тела мишеней
Вплетала в кружева помех.
Она чернела, бликовала,
Она пыталась убежать,
Но всё же снова возвращалась
Сиреной громко завывать.
Она скользила змейкой гибкой,
«Срывала» полное АС —
С надеждой роковой ошибки
У операторов РС.
Она скандалила свирепо
В потоке брошенных команд,
И всё записывала, слепо,
Как самый строгий интендант.
И так дотошно вымеряла
Границы ближней, дальней зон,
Что в нас желанье закипало:
Швырнуть её за горизонт.
Она не слушала доклады,
Не различала голосов,
Звучавших словно канонада
Со всех сторон и из углов.
Она канючила утробно
Под вентиляторным ремнём,
По перепонкам била злобно
Волны воздушной остриём.
Она слепила фотовспышкой,
Разрезав мертвенную мглу.
Она кривлялась как мартышка —
Работой техники в АСУ,
Молчаньем жутким телефонов,
Машинных баков пустотой,
Дежурным сумраком плафонов
И ходом стрелок частотой.
Она стучала тумблерами,
Переключатели рвала,
Она светилась огоньками
И по планшету в центр ползла….
Всё это было, было, было…
И снова света толчея
Сквозь шторы на окне пробилась
Предвестницей благого дня!
Прощание с Пантелеймоновкой
А.В.Б.
Почернело небо. Засверкали молнии.
Эхо, докатившись, превратилось в дрожь.
Мир до каждой клеточки заполнили
Гул листвы и этот шумный дождь.
На сегодня все отменены солярии,
Лишь кривые росчерки всполох:
Строгий ревизор в небесной канцелярии
Средь чиновников навёл переполох.
Вот и зазвенели рамы стёклами,
Блямбы капель развели калейдоскоп
С красками потерянными, блёклыми,
Собираясь струйками в потоп.
Я – один в беседке под накидкою,
Задержался, некуда спешить,
И стою недвижимо под криками,
Что природа принялась трубить;
Не давая спуску, страха пущего,
Опустила тучи на предел…
И в меня безжалостно отпущены
Сотни сотен беспощадных стрел,
Что уже не кажутся здесь брызгами,
Искрами небесных жемчугов,
Испещрили, лопнули, измызгали
Пятнами рассеянных кругов.
Постигаю прописные истины
Тонкой кожей собственного я,
Ну и что, что ветер рвёт неистово
Клочья
