первый век, – спорю я, вспомнив приветственную речь Абеля Пирса о раздвигании границ и подготовке свежей крови для театрального мира. – Готова поспорить, что Абель перепишет сюжет.
– Наверное. – Валери пожимает плечами.
Девчонки возвращаются к обсуждению худших певцов в лагере (мы к ним, разумеется, не относимся), и Чейни бросает, что глазастая Аннализа Дюэн не способна тянуть ноты – по слухам, она попала сюда благодаря тому, что ее двоюродный брат – Тимоти Шаламэ.
Я вспоминаю, как гремел из динамиков голос Абеля, как он вещал про модернизацию театра, вспоминаю стильный сайт Колледжа искусств Люшеса Брауна с набранным курсивом слоганом: Сегодня в Огайо, завтра на Бродвее. Пирс ведь не просто так выбрал этот мюзикл. Его не ставили с премьеры на Бродвее в две тысячи втором – возможно, это и станет начало перерождения «Весьма современной Милли». Может быть, Абель вгляделся в миссис Мирс, в Милли, в актеров, которых собрал тут, посреди кукурузных полей Огайо, и подумал: «Мы станем вдохновением для следующего поколения. Мы вдохнем в ревущие двадцатые новую жизнь». Наверняка у него есть куча друзей-продюсеров, которые приедут на показ, впечатлятся новой постановкой и вручат хотя бы парочке из нас карточки актерского профсоюза.
Вечером нужно будет перечитать пометки, которые я сделала, и при следующей встрече обсудить с Абелем мои идеи. Как-никак, я в этом прокачана – школа, где я учусь, Фэрроу, не раз ставила модернизированные старые шоу. И сейчас у меня есть возможность применить свои таланты на сцене побольше. Как я и обещала Джиа перед отъездом в лагерь. Как я и обещала самой себе.
В огне что-то трещит, и я возвращаюсь в реальность. Рукав Чейни касается моего плеча – я покрываюсь мурашками. Мошкара, к счастью, больше меня не глодает, и пламя костра словно обряжает нас в золото. Какая восхитительная ночь.
От кого: [email protected] 01:53
Кому:
[email protected]; [email protected]
[Без темы]
Д и Э,
Я не отправлю это письмо. Не хочу, чтобы вы волновались. Правда, я, наверное, в любом случае напрягла вас, потому что всю неделю не отвечала на ваши сообщения.
Теоретически, в Бристоне классно. Пальмы, океаны, вечеринки. Все студенты в Калифорнии на чилле. Все дружелюбные. Вчера в столовой пара девчонок попытались завести со мной разговор. Но меня это бесит. Бесит вообще все. Меня тошнит при виде гигантских плакатов Бристона. Иногда я хватаюсь за телефон, чтобы написать вам, как мне плохо. Но у вас там все так классно с театрами, парнями и городами, и я не хочу портить вам настроение. Ужасно не хочу. Поэтому ничего не рассказываю. Не хочу ломать вам кайф.
Иногда я гадаю, как бы сюда вписалась Би. У нее был дар – в отличие от меня. Она бы завела тонну друзей. Помните, как ее провозгласили королевой выпускного, хотя она чуть ли не полгода учебы пропустила? А потом дала нам примерить свою перевязь и корону? Ее пластиковая тиара так тебе шла, Эверет. А ты, Джиа, все переживала, что порвешь перевязь. Можно подумать, Беа было до этого какое-то
