тяжелое небо придавило Антоновск. Начинался снегопад.
Дойдя до поворота на Апрельскую, он обнаружил, что оцепление уже снято. Он повернул и пошел по этой улице, уставившись на приближающийся дом № 34. Обычный дом. Не воплощение богатства, но явно, что живущая (жившая) там семья проблем с достатком не имела. Свет в доме, конечно, не горел. Черные пустые окна смотрели на улицу. У забора стояла полицейская машина, в которой в водительском кресле спал дежурный. Проходя мимо калитки, Алексей вдруг почувствовал, что слева от него прямо напротив калитки кто-то стоит. Он повернул голову. Сгорбленная черная фигура. Как он ее не разглядел? Вероятно, так падал свет фонарей, что фигура слилась с темнотой.
Эта была пожилая женщина. Та самая, которую утром под руки вели санитары. Она стояла, вперив взгляд в калитку, смотрела как бы сквозь Алексея, немигающим, холодным взглядом. Ее губы были плотно сомкнуты. Она совершенно не двигалась, а ее мертвенно-бледный от недостаточности освещения цвет лица придавал ей сходство с восковой фигурой. Она даже не моргала. Снежинки опускались ей на нос, на щеки и, казалось, не таяли.
Алексей поежился и быстро зашагал прочь.
Дома дети и жена уже заканчивали ужинать. Они были более или менее спокойны. Только изредка крикливые интонации в голосе супруги выдавали нервное напряжение. Он кивнул детям и сел на диван. Хотел включить телевизор, но понял, что сил, чтобы его смотреть, несмотря на то, что до ночи еще было довольно далеко, у него нет. На него давила жуткая усталость, как будто на плечи ему опустился небосвод. Он просто сидел, глядя в пустой экран. Максимка и Сережа вышли из-за стола и ушли наверх. Жена еще некоторое время сидела за ним, водя вилкой по уже пустой тарелке. В комнате, где они остались вдвоем, висела тишина, нарушаемая только поскребыванием вилки о фарфор.
– Ой, я думала, ты еще на работе, – внезапно, через несколько минут сказала супруга. Она только подняла глаза от тарелки и внезапно увидела Алексея. Он кивнул ей. Она встала и пошла наверх (– Видимо, – подумал Алексей, – помогать детям доделывать уроки). Он брезгливо посмотрел на пространство под хозяйственным столом. Мусора и пыли там стало больше.
– Эх, подмести бы, – подумал он, – А, ладно, завтра уже.
Он лег на бок и крепко уснул.
II
Следующее утро было лишено приятных ощущений. Суетливый завтрак, почти полное молчание. Телевизор был выключен. Супруга сказала Алексею, что сама отведет детей в школу.
Она не успела. Окрик снаружи оповестил, что к ним снова нагрянула полиция – повторный опрос. И в этот раз разговор был куда тяжелее.
Детей отвели наверх и попросили остаться в комнатах. В кухне первого этажа, по очереди опрашивали вначале жену, потом самого Алексея.
– Вы – владельцы дома и участка?
– Нет.
– Кто владелец?
– Знакомый отца, – отвечал Алексей, когда пришла его очередь, – совсем старый, за дачей следить сложно, живет в Москве,
