ает вновь.
Хотя знаете что? Раскаяния все-таки нет. Сама не знаю, что это говорит обо мне.
И вот я иду по пляжу, не замечая того, что таится в воде, и это похоже на многие другие прогулки по пляжу Ист-Хэмптона. Прохладный песок между пальцами ног… Вкус соли на губах… Порыв ветра поднимает мои длинные каштановые волосы с шеи. Я вижу, как это происходит, словно нахожусь где-то над этой сценой и смотрю на себя сверху вниз. Как будто это я мертва, а тот, другой человек на пляже – жив. Иногда я почти слышу, как ветер шепчет мое имя: «Лайла… Лайла…» Словно зовет меня туда, куда, как он знает, должен лежать мой путь, но я по-прежнему сопротивляюсь. Этот ласковый, успокаивающий шепот – соблазнительное обещание того, что если принять все это, смириться с ним, то это принесет облегчение, даже прощение.
Ветер лжет. Он всегда лжет.
Но тогда именно поэтому он и хочет меня. Из-за моей лжи. Потому что знает, как она преследует меня. Он знает мои секреты, неведомые остальным. Только вот это тоже ложь, и, присмотревшись, я вижу вдалеке одного-единственного человека, который тоже знает эти секреты и теперь быстро приближается ко мне.
Он идет ко мне, грациозный и привлекательный, на нем до смешного дорогой костюм, мокрый песок под его черными кожаными туфлями невероятно гладкий, куда бы он ни ступил. Но ведь это человек, который может легко убедить людей, будто запросто ходит по воде, так почему бы и не по песку? Человек, достижения которого уступают разве что его самомнению, в то время как его харизма – лишь одно его оружие в числе множества прочих. Он может поцеловать женщину и заставить ее желать большего – и, конечно же, сделал это и со мной, – но я напоминаю себе, что это не делает меня наивной, поскольку его власть над людьми такова, что ему достаточно произнести одно только слово, чтобы заставить и взрослых сильных мужчин последовать за ним. Он – воплощение совершенства, красивая картинка в рамке, и лишь немногие видят, что накрывающее ее стекло разбито вдребезги. Но я-то вижу. Я знаю о нем то, чего не знает никто другой.
Как и он обо мне. В этом-то вся проблема.
Отвергая его, я отворачиваюсь от его приближающейся фигуры лицом к океану – новый рассвет озаряет небо, и странное красное пятно пачкает глубокую синеву воды. Оно начинает расти и все растет и растет, пока кровь кого-то ушедшего и почти наверняка забытого не прольется сквозь него, словно нефть из подожженной скважины. Кровь теперь повсюду. Нет ничего, кроме нее и вины, которую я пытаюсь отрицать.
И вдруг он уже позади меня – его рука у меня на плече, и я вздрагиваю от этого прикосновения. Это он сделал это. Это он пролил эту кровь.
Только вот… Нет. Вроде это не так. По-моему… это все-таки моих рук дело.
Я просыпаюсь от одного из своих ночных кошмаров – этих шоу уродов, которые, как я думала, наконец-то закончились. В комнате темно, с прикроватной тумбочки трезвонит мой сотовый, а все мое тело ноет от потребности во сне.
– Рич, – бормочу я, пытаясь отпихнуть большое твердое тело, которое умудрилось полностью придавить и облапить меня. – Отвали! У меня звонит телефон.
Тот не двигается, и это проблема, которая выходит за рамки данного момента и более непосредственно касается нас, работающих в одном местном офисе Бюро и вместе прыгающих в постель.
– Рич, черт возьми!
Он издает стон и перекатывается в одну сторону, в то время как я сдвигаюсь в другую и хватаю свой мобильник, глянув на то, что высветилось на экране. Звонят из местного отдела полиции.
– Специальный агент Лав, – отвечаю я.
– Мы обнаружили тело у пирса Санта-Моники, и нам нужна ваша помощь, – говорит мужчина на линии. – Ранним утром какой-то бегун обнаружил труп и сообщил об этом в полицию.
Я смотрю на часы – 5:00 утра – и удивляюсь, какой идиот бегает трусцой в такую рань, в темноте, по пляжу. Но это все равно не моя работа.
– Это территория местных властей. Вы ошиблись адресом.
– Вы ведь специальный агент Лайла Лав, верно?
– Вы это уже знаете, – раздраженно говорю я, и поскольку все это явно так просто не пройдет, сажусь, готовясь бороться со своей потребностью опять забыться сном.
– Тогда просят лично вас. Распоряжение директора Мерфи.
Мой босс ждет меня там? Если он готов присоединиться ко мне, то это явно нечто большее, чем просьба поделиться своими навыками профилирования с местными, и моя сонливость переходит в тревогу.
– Сейчас буду.
Заканчиваю разговор и сбрасываю одеяло, скривившись, когда понимаю, что на мне рубашка Рича, которая явно не посылает ему того довольно прозрачного намека, как следовало бы после нашего вчерашнего «разговора», от которого я, по сути, уклонилась. «Но пахнет хорошо, как и всегда», –
