все знают, ну и что?
– А то! Что ни один альфа не потерпит чужих детей от своей Истинной! Если бы Левори была его настоящей парой, он бы убил ее сыновей!
Ирган замолчал и на его лице отобразилось мучительное раздумье. Он даже немного замедлил шаг, чтобы осмыслить услышанное от жены.
– Но все равно, – в конце концов произнес он, тряхнув головой. – Левори всегда сопровождала Верховного, когда он выходил к людям, всегда слушала нас, пыталась помочь. А где Эйма? Почему не стоит рядом со своим альфой? Эти кусты с цветами, которые везли за ней в город на ста повозках, для нее важнее, чем мы?
– Повозки было всего две, Ирган, – сказала Андра и замолчала.
Ей бы и самой хотелось, чтоб пара Верховного проявляла больше участия. Но может Ирган прав, и новая хозяйка далеко не так добросердечна, как предыдущая?
Покинув площадь, Улан вернулся в свой дом, где близость его омеги сразу вернула ему внутреннее ощущение покоя и умиротворения. Он не знал, где конкретно она находится, но пошел прямо к ней, безошибочно определяя дорогу, будто кто-то вел его за руку.
Она стояла у большого окна на самом верху, откуда была видна вся площадь, и глядела на то, как люди ждут свою воду и, получив ее, стараются не уронить ни одной драгоценной капли.
– Кажется, сегодня еще жарче, чем вчера, – произнесла она, не оборачиваясь.
Она была грустна и подавлена. Улан подошел к ней сзади и обнял за хрупкие плечи, вдыхая ее сладкий, цветочный запах. Голова уже привычно закружилась, в груди разлилось тепло и стало так хорошо, словно на улице не свирепствовала погода, измучившая засухой все живое. Однако сама Эйма казалась отстраненной.
– Ты разговаривала с Левори? – прямо спросил он, потому что отчетливо ощущал запах омеги, с которой прожил почти два года до того, как встретил свою Истинную.
– Да.
– Что она тебе сказала?
– Что я здесь чужая.
– Ты знаешь, что это не так.
– Разве? – Эйма повернулась к нему лицом.
Редко кто мог вот так открыто смотреть ему в глаза и не отводить взгляд. И уж тем более такой смелости сложно ожидать от омеги. Но Эйма могла. В ее глазах не было вызова, не было дерзости, не было ничего, что могло бы задеть его глубинный инстинкт подавлять и доминировать. Это был простой, открытый взгляд, бесхитростный и невинный.
– Люди любят ее, – продолжила она. – Не уверена, что я когда-нибудь смогу занять ее место.
– Тебе не обязательно занимать ее место. Достаточно того, что тебя люблю я. Все остальное неважно.
Эйма ничего не ответила, но Улан чувствовал, что она не согласна с его словами.
– Сейчас у клана тяжелые времена. Ты не причем.
– Да, я просто появилась в неудачный момент, – вздохнула Эйма и снова отвернулась к окну.
Улан остро ощутил ее отчужденность. Нет, дело было не в людях. А в Левори. И в его чрезмерном чувстве
