безупречно выполнялось мной уже столько лет; по этой самой причине я не носила колец и иных украшений.
Камень стал мне спутником и молчаливым слушателем моих личных историй и детских жалоб, а ещё я делилась с ним своими мыслями, идеями и просто новостями о случившемся в мире. Камень, естественно, выслушивал всё это. Отец с детства учил меня не рассказывать всем о себе и своей семье, а камень был всё-таки камнем, поэтому я нещадно мучила его своим нытьём и бурчанием, зачастую так и засыпая с ним в руках.
– Только ты меня без нравоучений и слушаешь, – вздохнула я, прижимая камень к груди. – Наверное, уже устал от моего нытья, да?
Камень промолчал. Идеальный собеседник.
С годами я перестала воспринимать камень с демоном внутри как угрозу – теперь он ассоциировался у меня исключительно с отцом, и я привязалась к нему настолько, что и недели не могла прожить без него. Я никак не могла понять, почему в приступе истерики не выкинула его, когда с отцом произошла трагедия. И мне не хотелось никому рассказывать о его существовании: ни Маргарет, ни сестре, ни даже Роберту. Смутно осознавала всю опасность, что несёт эта штука, но ничего не могла поделать, убедив себя, что это то самое настоящее и единственное, что осталось от отца. А если выбросить камень в реку или где-нибудь закопать, то я лишусь воспоминаний о нём, будто каким-то волшебным образом вдруг сделается так, будто папа никогда не существовал. Эта мысль пугала меня, когда я была ребёнком, она продолжала пугать меня сейчас: хотя я и понимала, что такого, конечно же, не произойдёт, всё равно рука не поднималась так поступить.
На потолке плясали тени, отбрасываемые ветками деревьев от света уличных фонарей. Сейчас они казались какими-то хтоническими существами, но даже так не могли бы напугать меня сейчас сильнее, чем мой кошмар. Так хочется спать и так страшно закрыть глаза. Дождь задерживался, синоптики снова ошиблись.
Собрав волю в кулак, рывком поднявшись с пола, я включила лампу на столе. Спрятала камень обратно в шкатулку и убрала её в шкаф, после чего занялась приготовлением кофе. К счастью, на этаже стоит кулер с водой, а в ящике стола всегда припрятано несколько пакетиков растворимого кофе. Недолго думая, я высыпала в чашку сразу два. Руки тряслись. Вернувшись в комнату, я села в любимое кресло, поджав ноги, и просто смотрела в стену, стараясь ни о чём таком не думать, потому что любая мысль возвращала меня к кошмарному нечто из сна.
Допив напиток, который, по идее, должен был меня взбодрить, я поставила чашку рядом с креслом. Потянувшись, взяла со стола телефон с новыми наушниками и, найдя радио со спокойной музыкой, решила посвятить остаток ночи ей. Несколько раз я начинала дремать, но почти тут же вспоминала, чем грозит мне сон, снова открывала глаза и била себя по щекам. В четыре часа утра, когда за окном начало светать, я надела спортивный костюм и, поменяв наушники на более удобные и простые вкладыши, пошла на стадион нарезать круги. Охранник на
