что тихо дымиться в нескольких метрах от меня. Вокруг суетятся люди, копошатся как муравьи. Мне становится сначала смешно, а потом накатывает опустошающая пустота…
Вдруг взгляд выхватывает лицо седовласого старика, он странным образом выделяется из толпы, окружившей место аварии. Различаю строгий черный костюм – двубортный пиджак, галстук, бардовый нагрудный платок. Старик опирается на трость, этакий щеголь, одевающийся с иголочки, правда, по моде прошлого века. Мне начинают оказывать первую помощь, я отвлекаюсь и теряю незнакомца из виду. Впрочем, его образ продолжает будоражить меня и чем-то тревожить.
Вскоре меня оставляют в одиночестве, я сижу в кресле машины скорой помощи, пишу сообщения родителям и друзьям. В поле зрения оказывается самый кончик черной лакированной трости. Поднимаю голову и сталкиваюсь с яростным жестоким взглядом черных бездонных глаз. Незнакомец стоит молча и постукивает идеально заточенным ногтем указательного пальца по набалдашнику трости. Лицо его напоминает сморщенный апельсин, как если бы кожу растягивали несколько раз в стороны, поэтому ухмылка выглядит как оскал.
Я теряюсь, язык прилипает к небу, горло сводит спазмом. Воздух становится тяжелым, мир замирает, глохнут посторонние звуки, слышу только мерзкий стук и свое прерывистое учащенное дыхание. Делаю попытку освободиться от чужого воздействия, но начинаю вязнуть как мошка в киселе. Хватаюсь за горло, становится нечем дышать. В глазах незнакомца я вижу злобное торжество и удовлетворение от победы?! Сознание меркнет.
Я теряю себя и теряюсь в пустоте, в беспамятстве. Нет ничего страшнее, когда ты продолжаешь мыслить, и дышать, и жить непостижимым образом, но твоя душа навеки отделена, отрезана от тела, и ты кричишь, и крик твой нем. Повсюду безжизненная тишина и мрак, он подступает со всех сторон, и шаг за шагом пустота вокруг сжимается в тиски. Стук сердца прорывается сквозь тишину. Ты рвешься, прикладывая немыслимые усилия, разрываешь безмолвную пелену и слышишь, как трещит ткань бытия… Снова видишь яркий свет земного мира, из последних сил проскальзываешь наружу, пытаясь вернуться к жизни. Но мир не принимает тебя, не может. Ведь тебе здесь больше нет места.
В диком изумлении я стою рядом со своим телом, но не могу соединиться с ним, слиться в единое целое. Я больше не хозяин собственного тела, меня лишили права им распоряжаться. Опускаю глаза и вижу, что вишу в воздухе как бестелесный дух.
Глава 1
Три дня назад
Поезд метро как всегда останавливался неспешно и плавно, заставляя меня подпрыгивать от нетерпения. Именно сегодня особенно хотелось поторопить машиниста, заставить резче надавить на тормоза, а то ползем как черепахи, раздражает. Я заранее протиснулась к дверям вагона и заняла оборонительную позицию, чтобы выйти первой, буквально стояла на низком старте.
Наконец, вагон остановился и двери выпустили изможденных пассажиров на свободу. Я умудрилась вывалиться первой и бодренько потрусила в сторону эскалатора. Как полезно иметь сменную пару кроссов на все случаи жизни. Пары закончились, необходимость изображать примерную студентку на сегодня отпала, можно было сменить юбку-карандаш на джинсы, а туфли-лодочки на удобные повседневные бутсы. Что я и сделала, прежде чем спуститься в метро. Конечно, мы не всегда соблюдали строгий дресс-код, да мы вообще ему редко следовали, если честно. Только в особых случаях, когда проходили защиты проектов, приезжала проверяющая комиссия или нужно было оправдывать прогул перед дорогим куратором.
Перескочив последние крутые ступеньки, я проследовала за толпой к выходу из метро и, навалившись на тяжелую деревянную дверь, вырвалась из подземной духоты на свежий осенний воздух. Но не успела сделать пару шагов, как какой-то костлявый болван врезался в меня со всей силы, крепко припечатавшись со мной лбом. Что за невезение?!
Между тем толпа незаметно отнесла нас в сторону, а пока я терла несчастный лоб, кто-то аккуратно потянул меня за локоть и вытащил из людского потока. Тем не менее, я глянула на своего спасителя с возмущением. Правда, оно тут же сменилось вполне понятным смущением. Ведь передо мной стоял Игнат Горский, звезда архитектурного факультета, наша местная знаменитость, а по совместительству – тот еще сердцеед. Стоит и хитро ухмыляется, бессовестный. Руки в карманах, расслабленная поза, в распахнутом вороте модного пальто ярко блестит золотой крестик.
Почему-то я смутилась и нахмурилась. Наклонилась и стала демонстративно отряхиваться, игнорируя парня.
– Кимова, ты что под ноги не смотришь? Так и погибнуть можно во цвете лет.
Я резко вскинулась. От возмущения на несколько секунд перехватило дыхание. Вот ведь наглец! Сам виноват, а как всегда пытается перевести стрелки и свалить вину на другого. Не на ту напал, красавчик! И нечего тут изящным жестом откидывать с лица мешавшую прядь волос. Я на такие дешевые фокусы не покупаюсь. Хотя приятно, чего уж там, что сам Горский знает мою фамилию. Ведь мы пересекались всего пару раз на общих занятиях
