Крупные забастовки и голодные демонстрации весны 1947 – начала 1948 года были связаны с нехваткой снабжения и продовольствия, и только четверть населения считала социализацию полезной. Вдвое больше, однако, считали, что усиление влияния государства на экономику имеет негативные последствия. Учитывая опыт государственного ограничения цен и заработной платы, государственного планирования и нормирования, которые доминировали в экономической жизни с первых дней войны и привели к тяжелейшим условиям жизни, это неудивительно. Кроме того, безграничное в глазах немцев богатство американцев, свидетельство которого можно было ежедневно наблюдать на черном рынке, создавало впечатление превосходства американского экономического порядка. На вопрос о том, в какой стране мира трудящиеся живут лучше всего, 47 процентов западных немцев назвали США, 10 процентов – Германию и только 1 процент – Россию. Основа для социалистического переустройства в западных зонах, как ясно показывают такие цифры, изначально была невелика. Кроме того, наметившаяся конфронтация с советским коммунизмом способствовала формированию антисоциалистического настроя среди западных немцев, что все больше ощущалось, в частности, в СДПГ. В период с весны 1947 по лето 1948 года, несмотря на всю социалистическую риторику, настроение в западных зонах по отношению к экономическому строю было двойственным31.
Советский Союз, напротив, сразу после окончания войны приступил к масштабному и планомерному демонтажу. Около двух третей всех предприятий тяжелой промышленности в советской оккупационной зоне, до восьмидесяти процентов производства автомобилей и самолетов было демонтировано, и оборудование отправлено в Советский Союз, что вызывало негодование среди местных рабочих, которые наблюдали, что оборудование не было перевезено в Киев или Ростов, а осталось ржаветь, например, в гавани Ростока. Еще около двухсот заводов – четверть всей промышленности советской оккупационной зоны – оккупанты преобразовали в «советские акционерные общества» (САО), которые продолжали производить продукцию под советским контролем. Трудно подсчитать общую стоимость демонтажа, проведенного Советским Союзом, но она в несколько раз превышала оговоренные союзниками десять миллиардов долларов США, которые полагались Советскому Союзу. В результате такой масштабной политики деиндустриализации условия для восстановления экономики в советской оккупационной зоне были гораздо хуже, чем на Западе. Однако для советского правительства это не было решающим фактором. Не впечатлял их и тот факт, что СВАГ не могла рассчитывать на поддержку значительной части немецкого населения, даже рабочих, чьи рабочие места были уничтожены в результате демонтажа. Репарации были главным приоритетом для Советского Союза, и если уровень жизни немцев в результате этого значительно снизился, то это не было первоочередной заботой советских властей, поскольку он все равно был намного выше, чем у населения СССР32.
Как
Kleßmann, Die doppelte Staatsgründung. S. 110–120; Abelshauser, Deutsche Wirtschaftsgeschichte. S. 100–106; Dietmar Petzina/Walter Euchner: Wirtschaftspolitik in der Besatzungszeit // idem (Hg.), Wirtschaftspolitik im britischen Besatzungsgebiet. S. 7–23.
Karisch, Allein bezahlt?; Karlsch/Laufer (Hg.), Sowjetische Demontagen in Deutschland; Buchheim (Hg.), Wirtschaftliche Folgelasten.
