новый. Тебя все в этом городе знают! Что насчет Горелого? Он поможет.
– Нет, Яр так быстро не сдастся, – Диман улыбнулся, – он будет мучить меня, а потом может и тебя. А может сразу убьет и тела сожжет. Неужели ты его не помнишь?
– Такое забудешь. Так и каков план? Скрываться?
– Никакого плана, – брат выпил очередной бокал коньяка, – живем также, если будут какие-то проблемы, я тебе расскажу. Сейчас он в Америке и прилетит оттуда не раньше, чем через месяц.
– А откуда ты вообще знаешь про Яра? От него ни слуху, ни духу уже 6 лет.
– Знакомый позвонил.
– Знакомый?
– Тебя это не должно волновать. Ты кажется, торопился. Иди.
– Ты что-то скрываешь от меня.
– И это нормально, я пытаюсь тебя защитить.
– Чувак, мне уже не 15, ты ведь в курсе?
– Конечно. А теперь иди.
– Ты не расскажешь мне, да?
– Да.
– Тогда, это все?
– Да. Не попадайся на глаза Кириллу.
– Твоему напарнику?
– Он меня сдал. Он мне больше, не напарник.
– Жаль, хороший был паренек.
Попрощавшись с братом, я направился прямиком в соседнюю преисподнюю, к Лере. Не уверен, что сейчас она меня ждет, но я так хочу увидеть ее. Хотя бы одним глазком взглянуть.
Постучал в ее дверь, ответа не последовало. Неужели спит? Я повторил. Услышал крик: «Прекратите тарабанить, я и с первого раза услышала!». Не спит. Дверной замок тихонько провернул два раза.
Прямо передо мной стояла она, одетая в розовую толстовку и черные домашние штаны. Растрепанные волосы падали на ее лицо, придавая ей ещё больший вид небрежности. Но именно это и было чарующим – ее естественность.
– Соколов?
– Привет. – Произнес я, ощущая, как дыхание перехватывает от виде ее.
– Привет, – девушка потерла глаза, как будто надеялась, что, потерев их, избавится от навязчивого видения, – что ты..?
– Можно я войду? – задал я вопрос, даже не дожидаясь завершения её мысли. Я чувствовал, что надо спешить, не давать шанс закрыть меня за дверью.
Птенчик молча пригласила меня зайти внутрь. Во всей квартире уже царила темнота, лишь отголоски света горели из самой дальней комнаты. Видимо все-таки спала, ну или собиралась. Теперь не уснет.
– Так, – Лера чихнула, прерывая молчание, – прости, насморк. Что ты здесь делаешь?
– Решил узнать, как твое самочувствие. – Я произнес это с искренностью, надеясь, что Птенчик оценит мою заботу.
– Ничего нового. Хриплю, сопли текут, голова больная, – ответила она с безразличием, словно её слова были привычной мантрой.
– Это плохо.
– Да. Узнал? Все, иди домой. – Лера пожала плечами, будто мое присутствие её утомляло.
– Подожди,
