следующий контейнер. Операция отменится или перенесётся на другое время только в случае какого-либо срыва на любом этапе.
– Зачем надо так усложнять? Отдавать здесь, в городе? Почему не там, на море?
Она пожимает плечами.
– Не я решаю, хотя нам с тобой дана свобода манёвра.
Я хмыкаю и недовольно качаю головой.
– Ага, понимаю: свобода определяется длиной цепи. Когда надо быть на месте?
– Увидимся 20 августа в «Славутиче» с 9.00 до 10.00, там получишь дальнейшие указания.
Делаю небольшую паузу и, как бы между прочим, говорю:
– Нас с Дашей моя сестра приглашает поехать отдохнуть как раз на эту базу и как раз в это время. Вот совпадение, да? Грех не воспользоваться. К тому же у сестры муж подполковник милиции, работает в областном УВД.
Нина хмурится.
– Ты так её и не бросил?
– А что? Классное прикрытие. Ты так не считаешь?
Беру со стола очки и смотрю сквозь них на Нину. Они немного увеличивают изображение. Удивлённо и одновременно сочувственно произношу:
– Ты теряешь зрение? Сколько здесь диоптрий?
– Не твоё дело.
Она отбирает очки и нацепляет их себе на нос.
– Ладно, езжай с ней, если так совпадает.
Теперь она у меня на крючке: про её маленький секрет – ухудшение зрения – знаю только я, но не собираюсь никому об этом рассказывать.
С Дашиной жёлтой сумкой и двумя объёмными целлофановыми пакетами мы высаживаемся из микроавтобуса. Посередине приличной заасфальтированной площадки на небольшом насыпном холмике, как на клумбе, высится стела, с вертикально расположенной на ней – по всей высоте, сверху вниз – надписью: «Арабатская стрелка». Это единственный признак, благодаря которому можно догадаться о существующей рядом базе отдыха. Все остальное говорит о том, что здесь находится какое-то убыточное заброшенное предприятие. Прилегающая к дороге территория огорожена забором из старых железобетонных плит и нет никакой инфраструктуры, даже захудалой лавчонки или хотя бы столбика от нее.
Я разочаровываюсь:
– Похоже, мы выиграли забег, приехали первыми. Куда теперь?
Даша показывает:
– Туда.
В заборе отсутствует одна плита и как раз в этом месте имеется проход вовнутрь. Плохо заасфальтированная дорога тянется мимо наполненных водой канав, зарослей камыша и какой-то другой, неизвестной мне растительности и заканчивается ещё одним входом, но уже охраняемым. Здесь дорога перегорожена толстой цепью, подвешенной на такой высоте, чтобы машина проехать не смогла. Рядом находится калитка, посреди которой стоит вкопанная в землю заводская вертушка, возле нее топчется сержант милиции, со скучающим видом рассматривающий входящих. За вертушкой сбоку стоит небольшой столик, за которым восседает сурового вида полная тётка.
Глянув на меня, она устало
