из такого же материала, имитирующего серый камень, как и отделка спальни.
В душе ни перегородки, ни занавески. Только слив, несколько отверстий в потолке и черный экран, контролирующий температуру и напор воды. Регулировать не понадобилось. Достаточно встать под душ, и сверху льется щедрая струя идеально подогретой воды. Во флаконе, куда налит отлично пенящийся гель, плавает веточка эвкалипта. Выйдя из душа, я замечаю выстроенные на раковине брендовые туалетные принадлежности и новую электрическую зубную щетку. Можно было не брать с собой вообще ничего.
Через полчаса я выхожу из комнаты, готовый для первой психотерапевтической сессии: туфли песочного цвета, голубые джинсы и черный джемпер, прикрывающий неглаженую белую рубашку. Приснилось мне ночное приключение или нет, ясно одно – днем коридор за дверью спальни выглядит однозначно привлекательнее. И хоть скульптуры по-прежнему приводят меня в замешательство, я уже начинаю узнавать их стертые лица.
Лишенный окон центральный атриум сияет все тем же неярким белым светом. Не зная, чем заняться, я пересекаю зал и выхожу через южный портал. Толкаю распашные двери, и меня окатывает волна свежего августовского воздуха, яркое солнце быстро поднимается над растрепанной вчерашним ветром травой. Я делаю глубокий вдох и смотрю в сторону ангара – туда, где ночью видел поющего Виллнера. К моему удивлению, здоровяк снова там, но теперь выглядит гораздо более буднично. В садовых перчатках, фартуке и рабочих брюках, стоя на одном колене, он сосредоточенно подстригает фигурные кусты.
– Доброе утро! – кричу я.
Виллнер с улыбкой машет в ответ и возвращается к работе. Я всматриваюсь в далекую Большую землю – едва различимое на горизонте побережье Уэльса. Внезапно боковым зрением я замечаю слева какое-то движение. Светлый силуэт быстро приближается и вскоре приобретает очертания Элизабет Коделл. Она в белой спортивной майке и спортивных брюках в тон, волосы заплетены в толстую косу. Доктор бежит, уверенно, в хорошем темпе, огибая остров по периметру.
Я невольно провожаю глазами единственный движущийся объект на совершенно статичном фоне. Возможно, почувствовав на себе мой взгляд, Коделл мельком смотрит на дом и бежит дальше. Завершая круг по острову, она снижает темп и наконец останавливается возле ангара. Упирает руку в лакированную деревянную стену, растягивает икроножные мышцы, а затем бодро шагает по меловой дорожке к дому.
– Доброе утро! – здоровается Коделл. Ее дыхание чуть сбилось, кожа блестит от пота. – Как спалось? – спрашивает она меня, пройдя мимо Виллнера.
– М-м… отлично, спасибо! – киваю я. – Похоже, я проснулся позже всех.
– Да, мы с Виллнером ранние пташки, хотя, к моему стыду, он меня частенько опережает, – с улыбкой отвечает Коделл. Ее дыхание почти восстановилось. – Я вам очень советую до отъезда хотя бы раз встретить рассвет. Они здесь потрясающие.
Я смотрю на Ирландское море, которое в этот час выглядит таким спокойным, будто по нему можно пройти, как по земле. Вдали видны проплывающие мимо частные парусники. Глядя на остров
