Все хотелось попробовать, поэтому гости с трудом вернулись в горницу.
– Спасибо царь, – ответил критянин, – прикажи, что бы потом вскипятили воды для меня.
– Хорошо, тебе принесут сосуд с кипятком.
Вскоре слуга принес пузатый округлый сосуд из бронзы на ножках с краном на одной стороне, а сверху из маленькой трубы клубился пар. С любопытством, если не сказать больше, критянин стал осматривать прибор, подставил кружку, и полилась горячая вода.
– Как же нагревается диковина? – захотел узнать он, – снизу огонь разводят? – он посмотрел на сосуд со всех сторон, и снизу тоже, чуть не облившись кипятком. Вот показать бы диковину в Александрии, механики Птолемея были бы в восторге, подумал он.
– Нет, внутри сосуда другой, туда бросают угли, и маленькими мехами раздувают, и вода закипает, – ответил слуга и вышел из покоев гостя.
Неарх подошел к своей суме и высыпал оттуда молотой ивовой коры, и этот порошок положил в кружку с кипятком. Вскоре зелье было готово, он помешал его ложкой, здесь деревянной, как и многое вокруг, вполне удобной, и когда настой остыл, выпил его. Критянин достал свои записки, перечел, что он записал о речном пути, и разделся ко сну.
В руках северянин держал два блюда из серебра тонкой работы, привезенные Арифарном в дар много лет назад. Он их повернул рисунком к критянину, тот поднял глаза, и увидел Александра, возносящегося на грифонах и чеканный портрет Элисии, сделанный по его рисунку.
Критянин лег спать, приняв еще ивового настоя, сердце почти не болело, лежать на теплых мехах, и укрытым покрывалом, было просто великолепно, да и после тяжелой долгой дороги и бани, он быстро уснул, и увидел ту, о которой грезил. Опять было холодно, как тогда на Крите. даже под медвежьими мехами, голова была как в огне, он уже почти не дышал, грудь сдавило стальными обручами. Боль под лопаткой была ужасная, он не мог вздохнуть, и даже пошевелится. Она пришла, в этот раз сразу, во всем блеске своей красоты, положила свою ладонь на его предплечье, ее глаза неотрывно смотрели на него, и улыбаясь ему, сказала:
– Ты наконец-то пришел домой, мореход. И тебя здесь долго ждали. Твой корабль на берегу, и твои странствия закончены.
Храм судьбы
Наступил вечер, стало быстро темнеть, а архонт города Лато должен был дойти до храма Латоны. Он был не один, а как подобало, с парой рабов, идущих с факелами освещая ему путь. Святыня уже белела рядом, и властителя пустили за медную дверь, оставив его спутников снаружи.«Им нельзя», сказала старшая жрица. Андротим, пришедший для своего традиционного моления Латоне, предложил дары, а жрица приняла их. Предметы забрала молоденькая жрица, но судя по одеянию, уже посвященная в таинства. Девушка напоминала лицом старинную статуэтку Элисии из слоновой кости, держащую двух змей в руках. Лицом же и статуэтка, и молоденькая жрица были схожи с людьми далекого Севера, куда по обету совершил паломничество дед архонта, на берега священной реки, и посетил древнейшие святыни,
