фразой он в лице изменился, проявляя свое недовольство. Лицо Алексея Ича мне было до нежных покалываний в животе приятно и знакомо. Когда его гримаса расплывалась в улыбке, глаза Аскипа так сужались, что он сам ничего не видел. Вся его физиономия изображала подлинную радость. Некоторые веснушки на его носу и на щеках, будто под затухающим закатом, куда-то убегали, как таракашки. А пока я так смело и заманчиво просил Аскипа следовать за мной в трактир, бедолага извозчик Трёмин, озираясь, привязывал лошадей. Осмелюсь признаться, что при встрече с таким приятным человеком, как Алексей Ич, я был окрылен. И, однако, горячо. И во всей этой картине я уже видел дальнейший план моих действий, словно списком. Такие встречи и дыры, что я могу в обществе заметить, делают меня сильнее, как мне кажется. Дыры. Я ни сколько не хотел задеть людей, о которых пойдёт речь. В каждой компании, так или иначе собравшейся по интересам любым, находится человек, отторгнутый обилием внимания. Назвать такого молчуна затворником будет чистым оскорблением. Повремените с выводами и высокомерием, если у вас таких проблем не имеется. Есть у меня ни один друг, подобный Павлу Андреевичу. Скромный, воспитанный. По части этикета он чувствует себя свободно. Человек сам по себе не глупый, да и понимать он все может. Такой тип любит анализировать общество, в котором оказался. А если дать ему шанс раскрыться, а в некоторых случаях помочь, то вы точно развяжете ему язык.
Он, с виду не знающий языка компании, для вас окажется приятным собеседником, будет знать все ваши премудрости, особенности, всю вашу заурядную иронию.
На входе в заведение, не для нашего блага, уже расположились три крупных мужика с высоковольтными вышками в волосах, которых колтунами. Пребывали они в весёлом трактирном состоянии. Таких пьяниц, обычно, за воротник выгоняют из заведения. Не все в достатке. Кто был без кафтана, а кто без башмаков. Рядом, хихикая, четыре сорванца обворовали их бедные карманы, что были еще полны. Смею предположить, что даже такая кучка ребят духовно богаче, чем такой безнравственный слой общества. Однако нам удалось протиснуться через этих гиен. Он держал меня за руку. Все-таки он не горит так, чтобы сквозь пламя не видеть тех, кто позади следует. В конце концов, мы вошли в украшенную залу. В залу, каких я ранее видел не часто. В таком зале я бывал в детстве, но восторг у меня нынешний совсем другой. Вероятно, что хозяин или хозяйка устроили все гораздо лучше. Ну а может, я лишь чую все глаже, нежели раньше. Мой спутник, не желающий продолжительно ловить чужие взгляды, устроился на месте, возле окна. После приземления взгляд устремился сквозь тюль, худой по своему узору. Тут я заметил, как Алексей Аскип уже присмотрел своих старых приятелей, не показавшихся мне милыми. Нигде я не мог усесться, кроме как напротив своего спутника. Его Величество в нашем обществе незаметно улетучилось. Локти словно вонзались в живот от волнения, глаза окутывали жаром проходящих пьяниц. Запах душил меня от костей до кожи.
Зал не назвал бы я столь великим, чтобы в нем поместилось хотя бы пять десятков человек. Ведь три десятка вместилось с тяжестью. Пока Алексей
