эта служанка умудрялась рыдать и говорить одновременно? Киара терпеть не могла слезы, но пока не имела ни силы, ни влияния, чтобы все это прекратить. Детям плакать разрешалось – часто через плач они просто доносили свои потребности или желания, а вот взрослые так делать уже не имели права. Это было не только энергозатратно, но еще и бесполезно.
Повисла короткая тишина, а потом, видимо, аристократка хлестнула свою служанку по щеке. Звук вышел достаточно сильный, и Киара подумала: нехило ей досталось. Снова раздался громкий плач, а затем глухие звуки борьбы.
Киара раздраженно скривилась. Зайти бы в комнату, да обеим курицам вломить. Жаль только, что сейчас это невозможно сделать – здешних женщин Киара опасалась, так как сама тоже являлась женщиной. Логика здесь не работала, а последствия не поддавались подсчету.
Плач ненадолго затих, и из комнаты слева вышли две женщины: одна аристократка и одна служанка. По внешнему виду, одежде и манере себя держать Киара сразу определила кто есть кто. Служанка была под стать своей хозяйке в высокомерии, поэтому сразу стало понятно, что несчастная якобы разлучница осталась внутри комнаты.
Киара не смогла молча пройти мимо. Дождавшись, когда в коридоре снова станет безлюдно, она открыла дверь и огляделась. По убранству комната напоминала жилище для слуг – похожие обустраивали для прислуги во дворце Киары, разве что более просторные и обставленные.
На полу обнаружилась тихо плачущая молоденькая девушка. Ей явно было меньше пятнадцати, не больше. Рядом лежали светло-каштановые волосы, отрезанные твердой, но небрежной рукой. Киара даже не спрашивала откуда они: и так понятно, что это сделала аристократка ради жестокого наказания. Для юной девушки лишиться своих волос… Действительно жестоко.
Девушка плакала и вздрагивала, а когда Киара сделала шаг и случайно наступила на осколок чашки, то и вовсе стала отползать в угол.
Киара остановилась и вздохнула с бессловесным укором. Девушка медленно подняла голову, ожидая увидеть кого-то страшного, но как только ее глаза встретились с глазами Киары, она вскочила на ноги.
– Принцесса! – сорванным голосом воскликнула она и поспешно поклонилась.
– Что, совсем плохо? – спросила Киара, с интересом разглядывая опухшее лицо служанки. Девочка перед ней была красивая, и даже слезы и обрезанные волосы ее не испортили.
– Что совсем плохо? – повторила Киара склонив голову набок с интересом рассматривая служанку. Лицо симметричное, нос прямой, глаза зеленые, да и талия как тростинка. Тут кто угодно поймет мужа той тучной аристократки. Киара всегда ценила красоту и никогда не разделяла ее на женскую и мужскую. Зачем? За столько лет она насмотрелась на всяких: благородных и ушлых, подлых и честных, красивых и уродливых. И мужчины, и женщины одинаково могли поражать своей привлекательностью, поэтому Киара давным давно перестала обращать на это внимания.
Служанка смотрела на нее заплаканными
