заниматься круглые сутки. Но специфика ее была как раз такой, что иногда приходилось долго бездельничать. Однако на смену таким периодам затишья приходили напряженные дни, недели, а иногда и месяцы. Иногда он по нескольку суток не смыкал глаз, доводя организм до физического и нервного истощения, при этом не только рискуя лишиться свободы, но и самой жизни.
Ладо родился в северной Грузии. За сорок пять лет своей жизни он успел повидать многое. На его глазах разрушилась страна, огромная и казавшаяся когда-то ему, пионеру из горного селения, вечной и нерушимой. Грузия стала самостоятельным государством, при этом кардинально пересмотрев свои отношения с некогда братским народом и неожиданно став у Америки форпостом политических давлений на Россию. Ладо с отличием окончил школу и технологический институт, успел поработать в пищевой промышленности, побыть комсоргом, а затем парторгом крупного завода, который, после наступления вселенского хаоса, успешно приватизировал с горсткой негодяев. Его партнерами по бизнесу были размножающиеся в геометрической прогрессии в Москве новые грузинские авторитеты. В конце девяностых он сам преступил закон и был вынужден бежать из России в Англию. Для того чтобы заручиться там надежной поддержкой, быстро сориентировался в обстановке и организовал команду из первоклассных политологов и журналистов. После двух десятков статей, обличающих вскормившую его страну в беспределе, получил статус политического беженца. Однако вскоре он ему оказался не нужен. Адвокаты и юристы развалили дело, переведя стрелки совершенно на другого человека. Но политическая деятельность вдруг понравилась ему. Не из-за того, что он действительно хотел повлиять на ход тех или иных событий. Просто судорожно организованная защита вдруг принесла огромные дивиденды, выразившиеся не только в увеличении его капиталов. Он стал заметен. Вскоре ему дали понять, что он интересен структурам, заинтересованным во влиянии на российское руководство и парламент. К этому времени Ладо уже имел свой круг общения в правительстве и среди депутатов. Через его банк пошли деньги на лоббирование выгодных Западу законов. Постепенно, не без помощи огромного числа проживавших в России грузин, Ладо заново легализовался и приобрел большой авторитет. На родине он тоже пользовался уважением. Там знали, подконтрольные Ладо структуры вовсю и успешно сосут из врага деньги в родную республику, собирают компромат и разведывательную информацию, которая, впрочем, больше интересовала США.
Ладо жил в квартире, которая располагалась на третьем этаже элитной новостройки. Дом был в Ясеневе. Ладо справедливо считал, что главное – здоровье, и убрался из загазованного, кишащего машинами центра. Там тоже была квартира. И не одна. Наученный горьким опытом девяностых, кроме просторных, обставленных дорогой мебелью и аппаратурой жилищ, он имел и более чем скромные апартаменты, записанные, как правило, либо на дальних родственников, либо на сотрудников его личной службы безопасности. Несмотря на большое число телохранителей и охранников, с собой брал их редко, лишь для помпы, считая, что если закажут, то уж точно никто не поможет. Сам Ладо прекрасно владел
