нас нет общих рецептов для всех людей. Для каждого человека есть только его личный рецепт. Если к врачу – например, к герою известного сериала «Доктор Хаус», – придет больной и скажет: «У меня болит печень», то врач будет лечить его болезнь. Печень? Лечим печень. Священник, в отличие от врача, должен лечить не болезнь, а больного.
Если продолжить аналогию, то сначала мы должны узнать, почему болит печень. У одного причина одна, а другого может быть совсем иная. Органы внутренние болят от страстей человеческих. Об этом знали древние врачи: сердце может болеть от гордости, почки от трусости, глаза от жадности. Поэтому мы сначала должны узнать, отчего болит печень: может, человек пропил ее; может, был с детства болен; а может, работал на вредном химическом производстве. И нельзя давать всем трем людям одинаковое лекарство, потому что это разные люди с разным анамнезом и разной историей болезни.
Вот приходят три женщины с одной и той же проблемой: «от меня ушел муж». Но это три разных мужа, три разных жены, и каждый из мужей ушел по своей причине. Где-то виноват муж, где-то жена, где-то оба, а где-то виновата теща, которая создала такие условия, что муж сбежал от своей жены. Мы не можем давать людям одинаковые рецепты, потому что должны разобраться в этом.
Мы должны духовничать по духу и по сердцу называясь не духовниками, а просто священниками, советчиками, выслушивателями чужих бед. А при этом нужно руководствоваться все тем же врачебным принципом «Не навреди».
Сын не учится, дочка не может родить, муж ушел, кто-то не может выйти замуж, – это общий набор житейских проблем. Но никогда два человека с аналогичной житейской проблемой не будут иметь двух одинаковых рецептов. Потому что их житейские проблемы имеют такие тонкие модификации и такие связи с тайной сердца человеческого и условиями его жизни, что мы просто не имеем права на топорно-одинаковые рекомендации. И так вся духовная жизнь строится. В духовной жизни каждый случай – частный.
И здесь возникает вопрос духовничества, духовного руководства.
Духовничество должно быть, но не должно так называться. Поскольку слова заезжены, нам необходимо пользоваться ими осторожно. Как только мы скажем «духовничество», сразу возникает карикатура. Какой-нибудь батюшка двадцати двух годочков начнет «духовничать», и мы опять наломаем дров. Мы должны духовничать по духу и по сердцу, называясь не духовниками, а просто священниками, советчиками, выслушивателями чужих бед. А что при этом нужно? Руководствоваться все тем же врачебным принципом: «Не навреди». Нужно выслушивать человека.
Были Оптинские старцы, которые с порога давали человеку ответ на все его тревоги и сомнения, имея откровение от Бога. А были старцы, которые внимательно выслушивали человека, вникали в его жизнь, давали ему выговориться и рассказать о себе – и только после этого могли осторожно рекомендовать или советовать что-то. Они были осторожны и не «рубили с плеча».
Современный священник, исполняя обязанности духовника,
