другом, издав сильно приглушенный стекольный "звяк" и Джон Буль быстро вскочил на ноги, с чувством нарастающего вожделения. Он даже не вышел сегодня на прогулку, оставшись в камере и поджидал Александра, как мамку с базара. Сейчас этот старый пьяница ни секундой не сомневался в источнике сладостного его слуху звука. Предвкушение выпивки сделало лицо его предельно добродушным.
– Ну, Алекс, как там?! Произошло?
– Возрадуйся, алкаш. – Сашка сказал для начала по-русски, но потом перешёл на язык собеседника и, уже без пяти секунд, собутыльника. – Закусить, надеюсь, приберёг хоть что-нибудь?
Джон, не снимая улыбки с лица, извлёк из тумбочки тарелку с рисом и двумя жареными рыбками. Тоже самое давали сегодня на обед, а он, надо полагать, подсуетился получить вторую пайку. О пластиковых стаканах говорить не стоит, их всегда достаточно имелось под рукой.
– Вот только мой чемпион убежал. – Посетовал Саня, извлекая из пакета самогон. – В канализацию нырнул, грязное чудовище.
– Твой таракан?
– Ну, понятно, что не член! Конечно – таракан! Я на нём, маркером, русские буквы "БЗ" написал, вот такие… – Он начертал буквы на табуретке. – Если где встретится, то не дави, а поймай его аккуратно, очень ценный экземпляр.
– Не люблю я этих тварей. – Джон опрокинул в себя полстакана самогона, испытывая, практически, оргазм от алкогольного градуса. – Но для тебя, друг, готов ловить этого долбаного таракана, когда угодно. Если, понятно, нам удастся выследить сбежавшего негодяя. Наливай ещё, очень хороший напиток!
– Самогон.
– Само…хо… – Попытался произнести Джон интересное русское слово в вопросительной интонации.
– Самогон, чурка ты. – Сказал Сашка снова по-русски и это, справедливо, показалось ему невежливым, по отношению к приятелю. Он решил незамедлительно поправить сие по-английски. – Извини, Джон, люблю родной язык, как родной. По вашему этот «очень хороший напиток» зовётся, кажется, «лунным сиянием».
– «Мун шаит», да… А что есть чулка?
«Вот попал. Придётся теперь объяснять этому английскому долбоящеру, что в работе дровосека есть конечный продукт распила древесного ствола и, главное, почему этот предмет напоминает русскому человеку, почти что, любого иностранца.» – Подумал Саня и наполнил, для начала, стаканы. Третий раз выпили по соточке. Англичанин был натурально счастлив, ответ уже не сильно интересовал его.
– Потом я тебе объясню про чурку, когда получиться у тебя думать как русский. Хорошо?! – И Александр, всё-таки, решил пока оставить его в неведении такого незлобливого российского понятия, как "чурка".
– Алекс, а ты ведь говорил, что пилотом был, капитаном даже летал? – Неожиданно спросил Джон и, явно, не впустую.
– Ну да… Только это в прошлом. Уволен я, дружище, с таким треском, что ни одна авиакомпания со мной даже разговаривать не станет.
