оно чем-то напоминало очертания человеческой фигуры, вот только ни один человек не мог двигаться так быстро и проворно. И от него пахло – пахло чем-то вроде сгоревшего на сковородке сала или горелых тряпок.
Для лошади это было уже слишком. Тоненько, тревожно заржав, она сорвалась с места и ринулась вперед, увлекая за собой тяжелый фургон. Мартин услышал за спиной топот копыт и грохот колес, но страх, который он испытал при виде серого пятна, буквально парализовал его, поэтому отскочить с дороги он не успел. В последний момент Мартин все же рванулся в сторону, но опоздал. Прямо над ним сверкнули вылезшие из орбит глаза лошади, потом она толкнула его плечом, и он полетел на землю. Удар копытом пришелся в бедро, и Мартин услышал, как с хрустом сломалась кость. Еще через миг он с силой ударился виском о камень, но сознания не потерял и успел почувствовать, как колесо фургона наехало на его и без того пострадавшую ногу, раздробив лодыжку и ступню. Он буквально ощущал, как со скрежетом трутся друг о друга осколки костей. Боль была невероятной, но она существовала как бы отдельно, словно все это происходило не с ним. Потом в лесу снова хрустнул сучок, Мартин обернулся на звук и успел увидеть, как белесая фигура быстро отступает в лес и тает между деревьями.
Только после этого мир перед его глазами окончательно померк.
На половине спуска с холма фургон налетел на большой камень и развалился, а взмыленная лошадь приволокла к стойлам то, что от него осталось: дышло и переднюю ось. Даже окованные железом колеса – и те разлетелись вдребезги, усыпав склон обломками ободьев и спиц.
Как только Сара увидела, что осталось от фургона, она схватила фонарь и отправилась на поиски.
«Я была уверена, что найду только твое изуродованное тело, – призналась она ему много позднее. – Я… я едва заставила себя подняться по тропе – настолько мне не хотелось видеть то, что могла сделать с тобой взбесившаяся лошадь».
Но она нашла его живым, хотя и без сознания. Подобрав валявшийся рядом топор, Сара сумела смастерить из двух молодых деревьев и мужниной куртки что-то вроде волокуши. Взвалив на нее неподвижное тело, она потащила его вниз.
Лечение заняло несколько недель. Лусиус, как мог, вправил раздробленные кости и наложил лубки. Сара, стараясь ускорить выздоровление, прикладывала к больной ноге припарки и компрессы из целебных трав, но дело шло медленно. И все это время Мартин снова и снова спрашивал жену, как она, такая хрупкая и слабая, сумела в одиночку дотащить его с холма домой.
«Наверное, это Бог мне помог, – отвечала она. – Иначе я, конечно, не смогла бы этого сделать».
Сейчас Мартин продолжал быстро ковылять по следу лисицы. Где он находится, и сколько времени прошло с тех пор, как он отправился в погоню, Мартин сказать не мог. По привычке он поднял голову, чтобы взглянуть на солнце, но небо было затянуто такими
