философия или даже политическая экономия. Нет, нельзя обнаруживать свое невежество перед Арчери! Философия, надо же! Он едва удержался, чтобы не присвистнуть. Дочка Пейнтера читает – ишь ты, словечко-то какое подобрали – философию! Поневоле задумаешься. Да нет, скорее даже усомнишься…
– Мистер Арчери, – сказал полицейский вслух, – а вы вполне уверены, что это дочь того самого Герберта Артура Пейнтера?
– Конечно, уверен, старший инспектор. Она сама мне сказала. – И священник едва ли не с вызовом посмотрел на Вексфорда. Возможно, он думал, что тот засмеется, услышав его следующие слова. – Она не только красивая, она хорошая, – вот что он сказал, но его собеседник и бровью не повел. – Она приезжала к нам на Троицу. Это была наша первая с ней встреча, хотя наш сын, разумеется, много писал о ней. Нам она сразу понравилась… Старший инспектор, времена сильно изменились с тех пор, когда я учился в колледже. Мне пришлось смириться с тем, что мой сын, поступив в Оксфорд, возможно, встретит там девушку, на которой захочет жениться в том возрасте, когда я сам считал себя еще мальчишкой, а рукоположение казалось мне далеким, как звезды. Дети моих друзей женились и выходили замуж в двадцать один, и я был готов к тому, что мне придется поступиться своими правилами, чтобы позволить сыну начать свою жизнь так, как он считает нужным. Оставалось только надеяться, что он изберет такую девушку, которую мы сможем понять и полюбить.
Вздохнув, пастор принялся рассказывать о Терезе более подробно:
– Мисс Кершо – с вашего разрешения, я буду называть ее тем именем, к которому привык, – именно такая, какую я выбрал бы своему сыну сам: красивая, изящная, воспитанная, общительная… Нет, она, конечно, старательно уродует себя этой их сегодняшней униформой: длинные распущенные патлы, штаны, бесформенное пальто черного цвета… Но они все сейчас так одеваются. К тому же у нее все равно не получается скрыть свою красоту. Моя жена немного импульсивная женщина. Тереза не провела с нами и суток, как она уже начала намекать на свадьбу. Да и мне было непонятно, отчего это молодые сами молчат на эту тему. Письма Чарльза к нам были полны дифирамбов этой девушке, да и невооруженным глазом было видно, что он в ней души не чает. Тут-то она нам все и рассказала. Прямо, без утайки. Я помню каждое слово: «Думаю, вам надо кое-что знать обо мне, миссис Арчери. Фамилия моего отца была Пейнтер, и его казнили за убийство пожилой женщины». Сначала моя жена ей не поверила. Решила, что ее разыгрывают. Но Чарльз подтвердил: «Да, это правда. Но это не имеет значения. Человека делает он сам, а не то, что натворили его или ее родители». И тогда Тесс – так мы ее зовем – сказала: «Это имело бы значение, если бы он действительно убил, но он никого не убивал». И она заплакала.
– Почему она называет себя Кершо? – спросил полицейский.
– Это фамилия ее приемного отца. Должно быть, он просто замечательный человек, старший инспектор. По профессии он инженер-электрик, но…
«Сейчас
