часто и тогда, когда «ее семье» ничего не требовалось. Патрик Харрис, как ни странно, еще отчасти сохранил тот особенный говор Корка, который теперь звучал для Кейт, точно музыка родины. Она просто наслаждалась, слушая его речь. Иногда ей почти казалось, что она снова дома.
Прихожане выстроились в очередь, чтобы принять причастие. Кейт снова оглянулась через плечо, но Патрика так и не смогла разглядеть.
– Кровь и плоть Господа нашего, – сказал отец Джон, протягивая ей своими огромными розовыми ручищами гостию, маленькую, круглую, очень белую и очень сухую вафельку.
– Аминь.
Кейт еще раз огляделась по сторонам. Все вокруг нее молились, опустив голову. Одни – стоя. Другие – преклонив колени. Но Патрика Харриса нигде видно не было. А прихожане один за другим продолжали подходить к священнику за причастием.
– Аминь, – услышала Кейт голос миссис Флаэрти.
– … и плоть Господа нашего… – Перед отцом Джоном проследовали миссис Килпатрик, затем миссис О’Хара, затем миссис Макнамара…
Но Патрика Харриса в очереди не было.
После службы Кейт чуть задержалась и поставила свечку за миссис Харрис. Пег всегда была так к ней добра.
Затворив за собой дверь, она увидела, что дождь и не думает униматься, и в нерешительности остановилась на церковном крыльце под козырьком. Станция подземки находилась на другой стороне улицы – пробежать всего ничего. Но Кейт казалось, что до входа в метро несколько километров, такой ужасный молотил дождь. Зонт все еще был мокрым, а уж волосы… о волосах лучше было даже не вспоминать. Нужный ей поезд должен был отправиться буквально через пару минут. На всем протяжении Бродвея были сплошные пробки, так что Кейт, недолго думая, ринулась через улицу, виляя между застрявшими автомобилями и прыгая через лужи. Затем рывком открыла стеклянные двери, сбежала по лестнице и сунула проездной в щель турникета. На платформе, слава богу, почти никого не было. Всего несколько человек. До часа пик было еще далеко.
Экспресс отправлялся с остановки «207-я улица». Водитель, краснолицый и веселый, высунулся из окошка кабины и спросил у Кейт:
– Никак дождь идет?
Он был не здешний. Но у него, видно, для каждого находилось доброе слово.
Кейт встряхнула мокрыми волосами и вытащила пудреницу. Вот тут-то она и заметила Патрика Харриса. Он стоял на платформе и держал в руке зонт, словно ее поджидая.
Увидев его, Кейт даже негромко вскрикнула.
– А ты здесь откуда? Я даже чуточку испугалась.
– Извини.
Значит, он все-таки был сегодня в церкви! – подумала Кейт. Он и одет был соответствующе – костюм и черный плащ. И даже побриться успел. Густые, уже отливающие серебром волосы Патрика наконец-то были аккуратно подстрижены. Он был всего на три года старше Кейт, но, в отличие от мистера Чарльза, рано начал седеть. Странно, но Кейт как-то никогда не обращала внимания
