посетителей.
– Он мог слышать нас, – сказал он.
– Хм. Возможно, – немного поразмыслив, согласился гость. – Но мы пока ни о чём таком не говорили.
– Мы говорили об Ордене. И я назвал вас по имени, – возразил Алексей.
Роберт отхлебнул едва не раскалённый кофе.
– Действительно очень вкусно, – он вздохнул. – Однако, вы правы, Алекс. Как там вы только что сказали? Возможно и то и другое.
– Не совсем так, – хотел поправить Алексей.
Гость лишь отмахнулся лёгким движением сухой обтянутой пергаментной, покрытой пигментными пятнами кожи рукой. Затем прижал пальцы левой руки к шее под подбородком и на полминуты закрыл глаза.
Мастер кое-что знал и об этом человеке, и о возможности возглавляемой им спецслужбы чтобы понять – тот в эту самую минуту отдаёт распоряжение своим людям. И не надо иметь семи пядей во лбу, дабы понять – хороший кофе в этом баре теперь придётся научиться делать кому-то другому.
– Прости, – опустив руку от горла с неподдельным сожалением в голосе произнёс Роберт, – но в нашем деле рисковать нельзя.
– Его ликвидируют? – Ужаснулся Алексей, словно сам совсем ещё недавно не обязан был подобным образом поступить с посланцем с границы системы. Благо тот сделал всё сам, избавив его от греха.
– Зачем же так радикально? Просто изолируем его на время проведения операции. Он ещё благодарен будет, когда получит компенсацию за временные неудобства.
По голосу этого человека невозможно было понять говорит ли он правду или так своеобразно шутит.
А что он, собственно, хотел? Ведь сам же и подставил бармена под подозрение. Хотя тот, вероятнее всего, просто хорошо и умело делал свою работу. Именно в такие моменты Алексей начинал ненавидеть Орден.
– Так что там про прыжок в ледяную купель из бани? – Как ни в чём не бывало продолжил разговор высокий гость.
– Пятьдесят грамм виски мне бы не помешало.
Я только что собственноручно (почти) убил человека, думал он. Может он и был шпионом, но вполне вероятно, что нет. Теперь не узнать.
Даже не будучи шпионом Гоой, он мог разболтать то, что услышал просто в силу природной болтливости. Спорил с ним его же внутренний голос. А ты подумай, что прямо сейчас лежит на кону. И стоит ли жизнь одного человека жизни всего человечества?
Алексей не заметил за своими размышлениями, как возле их столика оказался крупный парень, одетый во всё чёрное включая очки. (Как он через них видел в почти полной темноте осталось загадкой). Он поставил перед ним чистый бокал и плеснул в него из бутылки примерно на два пальца янтарной жидкости.
– Выпей, конечно, – произнёс сидящий напротив него за столиком человек. – Но это последняя, Алекс.
– Да, я понимаю. Я в норме, – кивнул журналист и одним глотком словно водку опрокинул в себя четвертьвековой виски.
– Очень на это надеюсь.
– Эйфории
