это где? – уточнил Роман.
– Здесь за забором, господин следователь, – Вера пристально посмотрела на Романа, – у них с отцом здесь отдельно взятое королевство. Папа любил её всю жизнь, а она любила другого человека. Он погиб за три месяца до их свадьбы. Мама иногда, когда отца не было в усадьбе, рассматривала его юношеские фотографии в военном училище, особенно групповую. Я однажды подглядела за ней, пыталась понять, на ком она заостряет внимание? Отец на курсе был самым красивым парнем. Загляденье! Но она рассматривала другую часть фотографии, совсем не ту, где был он. Даже пальчиком поглаживала. Я, по глупости спросила. Она на меня так рявкнула, думала, голову снесёт…
– Она умеет рявкать? – усмехнулся Михаил.
– Что? – переведя взгляд с Романа на Михаила, переспросила Вера.
– Рявкать? – уточнил Исайчев
– На меня и Хлипк‘а, нет, – отрицательно покачала головой Вера, приводя в движение многочисленные серёжки. – То был единственный раз. Поэтому я удивилась и запомнила тот случай. Меня и Хлипк‘а, она любит. На другого кого рявкнуть могла запросто. Особенно если завидует…
– Завидует? – удивился Роман, – вот, уж никогда бы не подумал! Она же – королева, а зависть – удел плебеев. А кто такой Хлип‘ок? Я что то недослышал? Судя по вам, господин начальник, про Хлипк‘а вы уже знаете больше, чем я. Да?
– Хлипк‘ом, домочадцы зовут сына подполковника – Олега Сперанского-младшего. – ответил Михаил, осматривая сад.
Сад стоил того, чтобы его рассматривать. Он был слишком ухоженным, можно сказать, вылизанным. Без единого сорного растения, не к месту положенного камешка. Аккуратно выстланные цветной плиткой дорожки расходились от центральной клумбы пятью солнечными лучами. Четыре лучика заканчивались небольшими площадками, на каждой из них стояли кресло, столик и зонтик. Пятый лучик упирался в пруд и уходил деревянным мостком дальше в воду. Сад, заселённый группками сосен и голубых елей, источал густой аромат хвои.
«Всё для удобства королевы, – подумал Михаил, – надо же, всё по линеечке! Гарнизонная чистота и порядок».
Даже цветы подчинялись воинской дисциплине и росли не в том месте, где в прошлом году просыпали семя, а по предписанию. Бордюры, сверкали свежей краской и не имели ни единой трещинки. Забор, увитый виноградной лозой и геометрически правильными гроздями сизо-черных ягод, завершал картину примерного сада.
– Райские кущи, да и только! – подвел итог осмотру Михаил.
– Да! – подтвердила Вера, – отец любил порядок и приказ, особенно если этот приказ отдавал он.
– Почему вы уехали из дома в Дивноморск, Вера? – спросил Михаил, развернувшись к дочери Стефании Петровны.
Она, как показалось Михаилу, на секунду растерялась, но быстро взяла себя в руки:
– Я должна отвечать? Какое это имеет отношение к несчастью
