понимаешь, каково это – потерять все, – сказала она наконец. – С тобой это случилось. И все же ты здесь. Как мы с Эдди.
И как Эш.
Иногда ее появлению предшествовал легкий аромат, едва уловимый душноватый запах невидимой одежды. И этот душок, впитавшийся в одежду, нес особенное, как в прошлом, ощущение. Тот самый, памятный нам с детства, сладковатый аромат девчоночьей парфюмерии, которым пропитаны школьные рекреации и танцевальные площадки, смешанный с чем-то грязным, омерзительным. Словно в загноившуюся рану брызнули духами «Лавс Бэби Софт».
За последние пару недель после того как в моей жизни появились Уилла и Эдди, Эш не просто вернулась, но и удвоила свою мощь. Она стала более материальной, чем прежде, более осязаемой. Сталь и гранит.
Такой она явилась в воскресенье две недели назад.
Уилла и Эдди сидели за столом и завтракали, а я находился там же на кухне в шести футах от них и как раз захлопнул дверцу холодильника. Она стояла за ней. Реальнее некуда. Я даже смог рассмотреть, что морщинки в уголках ее губ, растянувшихся в фальшивой улыбке, на самом деле были струпьями, зажившими и полуотвалившимися. Струпьями.
Я постарался закрыть Уиллу и Эдди от ее взора, стать между ними и Эш на тот случай, если она решит, что именно в этот день ей следует раз и навсегда перейти из бестелесного состояния в плотское и стать полностью материальной. А потом совершить то, ради чего она так желала явиться в наш мир вновь. Что-то ужасное. Такое, на что ей будет любопытно посмотреть.
Именно так она чаще всего объясняла мотивы своих поступков, когда их еще можно было объяснить шалостями маленького любознательного ребенка. Любопытство. Это слово Эш произносила, когда ее спрашивали в первом классе, зачем она заперла свою лучшую подругу в подвале в ванной комнате и выключила свет. Дело в том, что накануне Эш узнала, что та страшно боится темноты. В итоге девочка сломала все ногти, пытаясь выбраться. Именно так она объяснила, зачем в возрасте восьми лет взяла соседского малыша, еще не умевшего ходить и игравшего у себя перед домом на газоне, и отнесла его на середину проезжей части.
– Мне было просто интересно, – говорила она и широко открывала удивленные глаза, словно достаточно только посмотреть в них, и любой убедится, что она абсолютно не хотела никому причинить вреда. И в большинстве случаев только это и оставалось делать. Просто посмотреть на нее и увидеть, что в этих прекрасных, синих как небо глазах ну никак не может жить никакое зло.
Примерно так и я посмотрел в них в то воскресное утро две недели назад. И перевел взгляд на нее.
С губ моей давно умершей сестры сорвались слова, которые мог услышать только я:
Срок истек, Дэнни.
Глава 11
Я должен был под любым предлогом увести их из дома. Поездка на автомобиле, прогулка по магазинам на Ньюберри-стрит – мне было все равно. Любой предлог, лишь бы покинуть комнату, где теперь стояла Эш. Смутное колебание дрожащего воздуха, вызванное ее появлением, успокоилось, как успокаивается пар над крышкой чайника, наполненного кипятком.
Пикник!
