не с придыханием произнесла одна из женщин, присутствовавшая за широким застольем.
Кстати, Шейранов также не остался в одиночестве. Ужин благотворительный, а потому в одиночку занимать целый столик было просто неприлично. Так что к нему подсадили какого-то худощавого чиновника болезненного вида, его богатую телесами жену и статную дочь. Эдакую восторженную курсистку, буквально пожирающую полковника взглядом, отвлекаясь от этого занятия только изредка, когда ее одергивала маменька.
– Ну, господа, уж там-то у меня не было никаких особенных заслуг. Дело сделали богатыри из 29-й дивизии генерала фон Паулина. Да, господа, вопреки расхожему мнению русские немцы воюют честно и самоотверженно.
– А вы чему так улыбаетесь?
Шейранов даже не понял, что сидевшая напротив него девушка громким голосом адресует вопрос именно к нему. Он даже в недоумении указал на себя. Мол, это вы мне?
– Да, да, именно вы, сударь. Как вы смеете насмехаться над героями войны? – Девушка уже едва не кричала, вскочив со своего стула и обличительно указывая на него своим изящным пальчиком.
Только теперь до него дошло, что он действительно улыбался. Причем улыбка его скорее всего была далеко не доброй. Ну хотя бы потому, что в отличие от окружающих, выражавших откровенное восхищение действиями полковника и русского воинства в целом, им владели черные мысли. Нда. Нужно было уходить сразу же после того, как рядом с ним расположилась эта шумная компания с гвардейским полковником.
– Прошу прощения, сударыня, но моя улыбка вовсе не была адресована героям, проливающим свою кровь на полях сражений, – тихо ответил Шейранов, убирая салфетку и подзывая официанта.
Лучше бы ему убраться, пока дело не дошло до скандала. Эта патриотически настроенная дуреха вполне способна довести до подобного. Вон как возбудилась, ни взгляды папеньки, ни одергивания маменьки на нее никак не действуют. Но как ни тихо он это произнес, в наступившей тишине его слова прозвучали весьма отчетливо.
– Сударь, не поделитесь ли с нами, что именно вас рассмешило? Быть может, мы захотим составить вам компанию.
Неужели поздно? Вон полковник, которому едва лет тридцать пять, уже поднимается со своего места. Такой не спустит, трусость не по его части. Кто бы сомневался. Нужно быть очень храбрым, чтобы нестись в рост на бьющую по тебе батарею. Да еще и увлечь за собой в эту убийственную атаку своих подчиненных.
– Господин полковник, вы ищете ссоры? – Не желая сидеть, когда над ним нависает высокий и худой, как жердь, вояка, Шестаков поднялся и посмотрел ему прямо в глаза.
А что? Это в прошлый раз Шейранов был в теле невысокого и худощавого подпоручика. В этот раз с габаритами все в порядке. Настолько, что пришлось помучиться, прежде чем тело перестало быть инородным. Не косая сажень в плечах, но высок и достаточно крепок, а потому сейчас смотрел прямо в гневные глаза гвардейского офицера.
– Я
