жил он, но бывает,Судьба подбрасывает нам
Соблазн, и всякий забывает
Всё, что вчера твердил всем сам,
И голову свою теряет,
И ложный путь вдруг выбирает,
Бежит подобно петушку,
Что потерял свою башку.
Да и слабы мы. В мненья света
Как в кандалы заключены,
Важны нам статуса приметы:
Влиянье, деньги, и чины.
А если этот дым растает,
То нас депрессия снедает,
И смысла в жизни больше нет.
Вот, что для многих значит свет.
А тут узнал он, что обидчик
Его скончался в цвете лет.
Не от губительных привычек
И не трагически, нет, нет!
Так, лёжа в собственной постели.
Анатомы, вскрывая тело,
Причины смерти не нашли
И к «тайнам века» б отнесли,
Имей он в обществе значенье.
Для формы написали там:
Мол, «в результате нарушенья
Дыхания», всё как всегда.
Но Павел почему-то сразу,
Услышав заключенья фразу,
Всё как убийство расценил
И сам себя в нём обвинил.
И впал в депрессию такую,
Что перспективу потерял
С остатком веры. И врагу я
Такого бы не пожелал.
Как будто в запертые двери
Упёрся он в своё безверье,
И запил бы наверняка
От ощущенья тупика.
Лишились смысла ритуалы,
Что мы привычками зовём,
Ему покоя не давали
Сомненья в знании своём.
Он вспоминал, как был счастливым,
Ведь счастье – чувство перспективы,
И тот, кто потерял его,
Тот уж не ценит ничего.
Не верил в дружбу больше Павел,
Ведь друг его оговорил
И под статью почти подставил,
И, в результате, разорил.
Теперь одна была забота
У Павла – подыскать работу,
Где нужно знанье и талант.
Но скоро бывший коммерсант
Все поиски такие бросил,
Надеясь на благую весть.
Теперь владели им вопросы:
Где ночевать и что поесть.
На биржу дважды обращался,
Уже батрачить соглашался.
За внешним видом не следил
И чёрт – те в чём везде ходил.
Есть сотни способов надёжных,
Чтобы иметь «бабло и кайф»:
Напёрстки, масса всевозможных
Услуг и прочий герболайф.
Но он не мог пойти на это,
Накладывала совесть вето,
Одно – чиновников дурить,
Другое – простаков «доить».
За долг лишился он квартиры,
Уж поутру не пил «Боржом»,
Всё бормотал о славе мира,
И постепенно стал бомжом.
Кормился где-то по базарам.
Бродя везде со свёртком старым,
Напоминающим суму,
Отцом завещанным ему,
Живя в апатии великой,
Спал на вокзале по ночам,
Терялся
