а раболепная свита забавлялась его страхом, причем канцлер Биббиена (впоследствии кардинал – покровитель Рафаэля), корысть и несправедливость которого делали дом Медичи особенно ненавистным народу, воскликнул с насмешкой:
– Глупец, не думаешь ли ты, что Лоренцо любит тебя больше сына, вверяя столь важные вести тебе, а не прямо ему?
Покрытый пылью от копыт коней, которых Пьеро и свита пустили галопом, уничтоженный, Кардьеро остался один на дороге. Вернувшись в город, он печально рассказал обо всем Микеланджело и в живых красках снова описал свое ночное видение.
Не только народ, сами Медичи верили ворожбе, предсказаниям астрологов, видениям и снам. Верили и многие ученые.
Лишь папа Пий II представлял редкое в то время исключение, смеясь над толкованием снов, над чудесами и волшебством. Сон Кардьеро в связи с речами Савонаролы и другими знамениями имел большое влияние на ум и воображение Микеланджело. Он решился тайно оставить дом Медичи и бежать из Флоренции.
Двое друзей бежали с ним вместе.
На хороших лошадях они в неделю могли достигнуть Венеции. Но деньги у беглецов все вышли, и они готовы были вернуться во Флоренцию. В Болонье, однако, они застряли. Здесь тиран Бентивольо старался обеспечить строгими законами власть, недавно добытую убийствами и изгнанием граждан. Деспотическая фантазия изобрела оригинальный закон: всякий вступивший в город обязан был носить на пальце печать красного воска. Микеланджело и его друзья не исполнили этого, и суд приговорил их к уплате 50 лир штрафа.
Не имея чем уплатить, они неминуемо попали бы в тюрьму, если бы Микеланджело не нашел спасителя в лице гражданина Альдовранди, который освободил их от наказания и, узнав в Микеланджело искусного скульптора, предложил ему свой дом. Последний не хотел покинуть друзей, так как он один из всей компании имел кое-какие деньги.
– Если так, – говорил ему, смеясь, Альдовранди, – я готов также идти повсюду за тобой на твой счет.
Микеланджело решился остаться у нового друга, отдав приятелям все, что имел при себе.
Ему угрожала вскоре встреча с Пьеро Медичи. Флорентийцы изгнали наконец последнего. Когда он вернулся в город из лагеря Карла VIII, у которого искал зашиты от собственных сограждан, и при звоне колоколов появился на площади пред Синьорией, народ встретил его зловещим молчанием. Лука Корсини, один из почетных граждан, подошел к нему и, схватив узду его коня, смело спросил, чего ему здесь надо? Это было сигналом. С криками «Liberta! Liberta!» народ забросал его и свиту камнями. Брат Пьеро, кардинал Джованни, впоследствии папа Лев X, пробовал было успокоить народ, – любезность всегда выгодно отличала его из всей семьи, – но он едва спасся сам и бежал, переодетый монахом. Медичи пробовали бросать деньги черни в предместьях города, – им отвечали каменьями. Пьеро бежал в Болонью; Бентивольо приняли его холодно, в негодовании, что он позволил себя выгнать, и опасаясь этого примера для Болоньи. Тогда Пьеро удалился
