Старостин. – Кроме того, нам потребуется дозаправка в воздухе, раз уж придётся взлетать с полупустыми баками.
– Обычный танкер здесь не подходит, нужен «термос», – заметил скептик.
– У нас же есть такой на Сахалине.
– А согласования? – спросил Томсон. – На них уйдут недели.
– Пусть Роскосмос подсуетится, – Старостин кивнул на земляка.
Того чуть кондрашка не хватила. Но всё же собрался с духом, кивнул.
– И тем не менее, не лучше ли лететь через Индию и Европу?
– Слушайте, Томсон, каждая посадка – игра в рулетку. Зачем оно вам?
– Но Тихий океан! Ну а вдруг что-то выйдет из строя над океаном. Там негде сесть случись что.
– Вот и не надо садиться. Поймите же вы, в этом сейчас основной риск. А я предлагаю один-единственный перелёт, на максимуме перегоночной дальности. И через двое суток корабль будет уже в Сиэтле.
Бюрократ, работает ли он в государственной системе или в частной компании всегда боится ответственности. В этом его, бюрократа, суть. Неустойку за срыв программы запусков заплатит Консорциум, а вот за аварию придётся отвечать персонально тому, кто принял решение. Этот фактор в принятии решений всегда играл большую роль, чем инструкции и уложения, которые всего лишь служили обоснованием отказов.
Старостин заговорил. Тех, кто отвечал за безопасность, он стращал возможной катастрофой, представителей гражданских служб пугал пролётом над густонаселёнными территориями, техникам предлагал расчёты, а тех, кто курировал расходы, убеждал, что перелёт с посадками обойдётся гораздо дороже одного на предельную дальность.
Начальство сомневалось, начальство спорило, и было недовольно одним только фактом, что приходится спорить. Дожать, дожать! Единственная мысль пульсировала, отзываясь головной болью. Никогда ещё Старостин так не нервничал. Весы качались, призывая бросить на чашу последний козырь – собственную карьеру. Осмелится ли босс поставить на сложный полёт кого-то ещё? Если осмелится, тогда замысел рухнет, а вместе с ним и надежда.
Старостин рискнул.
– В общем, решайте, как хотите, но перегонять корабль с тремя промежуточными посадками я отказываюсь.
– Прекратите фрондёрство! – чуть не взвизгнул Томсон и Пётр понял, что выиграл. Никем они его не заменят. Побоятся ответственности.
– Лететь мне, – пожал он плечами. – Я отвечаю за риск.
Молчание длилось минуту. Босс ещё раз обвёл взглядом лица советников и получил в ответ несколько нерешительных кивков.
– Только потому, что вы лучший пилот в нашей фирме, господин Старостин. Только поэтому, – Томсон помолчал. – Вторым пилотом полетит Стоун.
Это выглядело вроде мелкой мести за строптивость. Томсон никогда и никому не прощал мятежа.
– Я его не знаю почти, – Пётр попытался припомнить всех пилотов
