солдат. Мне поручено вручить тебе этот знак «Черного легиона» за твои заслуги перед нашим общим отечеством, – выразительно промолвил капитан, поднимаясь и протягивая Лакаскаду коробочку с хромированным черепом на черной с серебряной нитью планке, – Ты сумеешь, капрал. Ты справишься с этим делом, каким бы сложным оно не выглядело. А теперь пройди в канцелярию на оформление документов. И, позови следующего….
«Старина Зар умер бы от зависти» – подумал Стингрей, медленно бредя по причудливо вьющейся прогулочной дорожке госпитальной оранжереи. Казалось, здесь собрались растения со всех населенных жизнью уголков Империи. Наверняка тут не было ядовитых и хищных видов. Но, порой, от какофонии запахов начинала кружиться голова.
– Лоирос Бархатистый, – выдохнул Майкл, неожиданно увидев в глубине зарослей пурпурное пламя цветов в окружении густой черной листвы.
Воспоминания с новой силой нахлынули на него, принеся душе боль и щемящую тоску. Стингрею захотелось в отчаянии завыть, словно волку, воющему на бередящую душу луну. Подступившая комом горечь утраты даже вызвала судорожные сокращения горла, словно и впрямь пытающегося родить тоскливый звук. Беловолосый гигант смахнул с глаз непослушную слезу и, развернувшись, быстро пошел прочь.
– Как вам его нестабильное состояние, коллега? – спросил облаченный в белоснежный халат врача тьяйерец у стоящего рядом человека, – Он еще слишком загружен эмоциональными переживаниями, близкими к стрессовым.
– А что вы хотите? – ответил вопросом на вопрос человек, внимательно рассматривая данные на мониторе, которые изменялись параллельно с меняющимся изображением на соседнем экране слежения за пациентом, – Он, вообще-то, потерял жену. Это стресс для любого разумного существа. Это пройдет со временем.
– Ничуть не сомневаюсь, – согласился с усмешкой тьяйерец, – Но, я говорю вам не о том, что он пациент психиатрической клиники, а не госпиталя. Я говорю о том, что он не вполне готов, если за ним явятся его сослуживцы. Лично я, рекомендовал бы проведение пары сеансов принудительного притупления пиков переживаний.
– Он справится, – покачал головой человек, – Он имеет право самостоятельно пережить свои минуты несчастья и счастья. Не даром говорят, что горе – учитель мудрых.
– А еще говорят, что горе и сильных духом сокрушает, а воспоминание о былом счастье лишь усугубляет горе, – с улыбкой ответил тьяйерец, гордясь своим удачным использованием когда-то услышанного.
– Возможно. Но каждый знает, что нет горя, которого не уменьшило и не смягчило бы время.
– Хорошо. Вы всегда заставляете меня с вами соглашаться. Но учтите, если за ним придут, а он не победит свое горе, мы устроим ему экспресс-нормализацию. Надеюсь, против такого компромисса вы не сможете возражать. Иначе….
– Иначе что? – взвился в ответ на последнюю фразу человек.
– Иначе я напишу докладную о необходимости
